Нелегальный резидент. Поиск - Виктор Державин Страница 5

есть штаб номерного разведцентра ГРУ ГШ. Все ходили со стройбатовскими эмблемами в петлицах, в кабинетах кульманы и всё что положено для отделов проектирования. Всё это на этажах надземной части здания, вход в который через один из подъездов банно-прачечного комбината расположенного в этом здании и на этой территории. Всё настоящее было в огромной поземной части здания этого банно-прачечного комбината. Командир нашего разведцентра, полковник — приходил на службу в форме майора, в петлицах эмблемы стройбата, фуражка чуть не на уши налезала и погоны были замызганными, слегка, в руках у него был часто тубус для чертежей… В этот УНР постоянно приезжали офицеры в командировки из подчиненных частей, из далека. Поэтому тогда там была и гостиница части, и общежитие. В моё время прибытие на территорию части офицера с пехотными эмблемами не могло вызвать никакого удивления, туда в то время приезжали с целью решить вопрос о переводе (взять отношение) и лётчики и ракетчики и кого только не было, многие хотели любыми путями поспасть служить на территории РСФСР, тем более в Подмосковье. Там и тогда было не разобраться что и к чему, тем более к этому банно-прачечному комбинату постоянно прибывали машины с бельём и чем-то ещё, постоянно какое-то движение людей. Полное впечатление о беспорядке и броуновском движении. Но я знал, что на -1 этаже сидит группа офицерского «спецназа» из «стройбата», всего пять-шесть человек приезжает в гражданке, потом передувается где надо и заступает на сутки. Рядом пульт дежурного по части, этот офицер в стройбатовском облачении, умышленно несколько неряшливом. В самом помещении дежурного по части целая стена из мониторов, уже тогда (!), в советские времена всё было под полнейшим видеоконтролем, вся территория и подходы к ней. На -2 этаже уже было всё по-другому. Там никого не было из «стройбата». Там полнейший порядок. Там и огромный зал оперативного дежурного, но что в нём я так и не увидел. Тогда на меня всё это произвело огромнейшее впечатление. Очень как-то сошлось с моими представлениями, связанными с фильмом «Семнадцать мгновений весны», я его очень любил и считал лучшим фильмом про разведку.

Под диктовку написал доверенность и Рапорт: командиру войсковой части …, расписался и отдал. Родиной повеяло. Не могу передать как это приятно!

Через несколько дней позвонив родителям я узнал, что они решили уволиться с завода и нанялись на работу в какую-то монгольско-казахскую фирму, на очень хорошие деньги, с дистанционной работой, которой просто мизер.

Идея разработки Ричарда мне понравилась.

Во-первых, интересно. Ричард разносторонний, умный человек. Интереснейший собеседник. И вполне нормальный, надёжный мой товарищ.

Во-вторых, я понимал, что в США расизм — это больное место. То есть понимал, что для моей Родины это очень перспективно.

В-третьих, я для себя увидел совершенно другой интеллектуальный уровень. Это не с пистолетом бегать.

Тем временем Вильте заняла место Томаса на своей работе, пока что временно. Это означало что к ней не было претензий. Тогда почему у нас был обыск?

Не находя ответ на этот вопрос, я его напрямую задал Вильте. Оказалось, всё просто. Такие обыски прошли у всех, кто занимался этой темой. Ну до чего же с ней тяжело по этой части! Пока напрямую, прямолинейно и жёстко не спросил, сама ни слова не сказала.

Тем временем, продолжал следить за собственной женой. Более двух месяцев шпионил и не заметил ничего подозрительного.

— Вильте, я дал тебе шанс?

— Да. Спасибо. Как же мне стыдно перед тобой!

— Есть результат?

— Есть. Но пока что до конца не уверена. Я обещала тебе честно сказать, если не получится. Это сложно тебе объяснить. Сплошная психология. Я работаю над собой. Продолжаю работать. С твоей помощью. И ещё. Мне сказали предложить тебе мне неоднократно изменить. После того как я буду уверена, что переломила себя, я тебе сообщу. Ты мне сообщишь что мне тоже изменял. Типа подводим общую жирную черту и договариваемся больше друг друга не обманывать. Я очень мучилась и не представляла, как тебе это сказать. Так советует специалист. Не знала, как это, можно сказать. Вот сказала. Чёрт возьми! Что я натворила! Кроме того, она сказала если ты не поймешь, то тебе надо сходить к ней, она объяснит всё что нужно.

Я промолчал. Логика мне понятна. Надо думать. Но факт есть факт, я тоже ей изменил. Но она ведь первая! А это важно? Не знаю. К специалисту не пойду. Мне это противно обсуждать с какой-то там бабой, тем более. Кроме того, если она такой крутой психолог (судя по цене) то она меня может раскусить, что-то заподозрить.

Позже решил, что буду ждать доклада Вильте о готовности подвести общую черту. Она пока не спешит с этим докладом. Ждём, поэтому я морально свободен. Так получается. Херня полная! Узнали бы мои братья, офицеры батальона о таком — ржали бы надо мной и издевались. Сказали бы что я тряпка, чмошник. Я и сам бы так поступал, но тогда. Сейчас уже так бы не поступил.

Тяжело морально. Я на службе в нашей армии, в тылу врага. На работе — тоже в тылу врага. Дома тоже в полном окружении. И с родным Сергей Валентиновичем не могу быть откровенным на семейную тему. Ни за что не смогу ему что-то сказать. Один я, совсем один. Собраться бы с мужиками из батальона, бухнуть в умат, поговорить нормально, обняться! Или хотя бы из бригады с кем-то. За то я научился беседовать с самим собой. С умнейшим человеком! Мой собеседник умнее меня. Всегда знает, как надо БЫЛО правильно поступить. Всегда меня критикует нещадно. Безжалостный и принципиальный ментор. Занудный урод. Сволочь. Зае. л ты меня, чёрт! Иди ты нах! Не уходит. Критикует за проявление таких эмоций, обзывает слизняком.

Один из преподавателей в Подмосковье открыто сказал, что он преподаёт в академии ГРУ, на спецфакультете, то есть на том где слушатели учатся вместе с жёнами. То есть там учатся молодые офицеры, которые будут забрасываться в разные страны по поддельным документам, потом многие будут перемещаться, годами легализовываться, «втираться». Так этот преподаватель мне говорил, что это очень правильно и нормально говорить незаметно самому с собой. Учил это правильно делать! Тогда я был ошарашен услышанным. Всегда считал таких людей «шизиками». Сейчас я владею этой техникой виртуозно.

Интересный оказался офицер. Когда я его впервые увидел, подумал, что это какой-то незаурядный деятель искусств, культурная элита. Потом, когда я услышал его безупречную речь, идеальнейший русский язык, безупречные манеры, очень