Владимир Дайнес - Маршал Конев Страница 5

Надо отдать должное И.С. Коневу: к учебе он относился серьезно, заслужив высокую оценку выпускной комиссии академии: «Я.С. Конев академический курс усвоил отлично. Он достоин выдвижения на должность командира и комиссара стрелкового соединения»{15}.

Кадровые органы поддержали этот вывод. И.С. Конев получил назначение на должность командира 37-й стрелковой дивизии, которая входила в состав в Белорусского военного округа. Штаб дивизии размещался в городе Речица, куда вскоре приехали его жена, дочь и сын Гелий, а затем и отец — Степан Иванович.

В новом качестве И.С. Конев готовил подчиненных к овладению «подвижными формами операции и боя стрелковых (кавалерийских) соединений в сочетании с глубоким, надежно обеспеченным маневром в тыл противника мотомеханизированных войск и авиации». Это требование проистекало из приказа № 010 Реввоенсовета СССР от 12 декабря 1933 г. «Об итогах боевой подготовки РККА за 1933 год и задачах на 1934 год»{16}. При решении данной задачи Иван Степанович проявил себя инициативным и грамотным командиром. В июне 1934 г. он достойно выдержал первый серьезный экзамен. Части дивизии были подняты по тревоге, получив задачу выдвинуться в сторону границы, отрабатывая вопросы организации марша и ведения встречного боя с последующим переходом в наступление и форсированием р. Днепр во взаимодействии с Днепровской военной флотилией. Одновременно в одном из полков проверялся батальон на тактических учениях с боевой стрельбой, в другом — командирская подготовка, а в артиллерийском полку — боевая стрельба дивизионом. Время на подготовку учений и занятий было минимальным. В этих условиях «…командир дивизии Конев, — отмечалось в разборе учений, — проявил высокие организаторские способности… Ценно то, что командиры частей дивизии работали инициативно, но под неослабным контролем штаба за выполнением отданных распоряжений… Чувствуется командирская воля…»{17}

В сентябре 1935 г., когда в Красной Армии были введены персональные воинские звания для командного состава, И.С. Конев получил звание комдива. В новом учебном году в соответствии с приказом № 0103 наркома обороны от 28 декабря он проводил тактические занятия и учения, посвященные отработке наступательного боя стрелковой дивизии во взаимодействии с механизированной бригадой, штурмовой и легкобомбардировочной авиацией, в том числе при прорыве укрепрайона{18}. Уже тогда Иван Степанович проявил себя искусным организатором общевойскового боя, успех в котором достигается согласованными действиями всех родов войск.

Летом 1936 г. И.С. Конев руководил опытным учением, посвященном отработке действий стрелкового полка, имевшего в своем составе батальон танкеток. В акте комиссии, утвержденном Иваном Степановичем, был сделан обоснованный вывод о целесообразности включения в штат стрелковых соединений танковых подразделений. А спустя два месяца на одном из учений были испытаны поступившие в войска опытные образцы самоходно-артиллерийских установок. Заслуги Конева в подготовке и обучении частей дивизии были отмечены в августе орденом Красной Звезды.

Важным этапом в проверке боевой готовности 37-й стрелковой дивизии стало ее участие в сентябре 1936 г. на маневрах войск Белорусского военного округа, которыми руководил командарм 1-го ранга И.П. Уборевич (Уборявичус). На маневрах присутствовали нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов, его первый заместитель Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский, начальник Генштаба Красной Армии Маршал Советского Союза А.И. Егоров, члены правительства Белоруссии, военные делегации Англии, Франции и Чехословакии. В ходе маневров И.С. Конев, дивизия которого действовала на стороне «синих», получил опыт организации и ведения глубокоэшелонированной обороны, оборудованной траншеями, батальонными районами и системой противотанкового огня. В последующем траншейная оборона стала забываться, что сказалось на исходе оборонительных сражений в начале Великой Отечественной войны. Маневры, в которых участвовали более 1300 танков, 632 самолета, 2276 различных машин{19}, подтвердили правильность основных положений теории глубокой операции и боя. Многие командиры, отличившиеся на маневрах, были отмечены наградами, в том числе и Конев, которому была объявлена благодарность и вручены именные часы.

В марте 1937 г. по инициативе командующего войсками Белорусского военного округа И.С. Конева назначают командиром 2-й Краснознаменной Белорусской стрелковой дивизии им. М.В. Фрунзе, расквартированной в Минске. Она находилась на особом положении, была лучше других экипирована, полностью укомплектована, на всех учениях, маневрах и парадах всегда представляла округ. В Минске в это время располагался 3-й кавалерийский корпус, которым командовал Г.К. Жуков. «Он был начальником гарнизона города Минска, — вспоминал Иван Степанович, — и наши добрые отношения завязались во времена, когда мы вместе служили в Белорусском военном округе»{20}. Не столь тепло о Коневе отзывался Жуков, о чем мы скажем позже. Однако в период же совместной службы они, вероятно, не конфликтовали, иначе Георгий Константинович в годы Великой Отечественной войны не оказывал бы поддержку Коневу в кризисные моменты его карьеры.

Летом 1937 г. в истории Красной Армии началась черная полоса. Репрессии значительно подорвали ее боевую мощь. Аресту и расстрелу по обвинению в мифическом «военном заговоре в Красной Армии» были подвергнуты глубоко почитаемые И.С. Коневым Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский и командарм 1-го ранга И.П. Уборевич. Однако в то время не было принято проявлять свои чувства, ибо легко можно было попасть в число «врагов народа». Более того, в своей автобиографии, написанной 31 октября 1947 г., Конев подчеркнул: «Принимал активное участие в борьбе против троцкистско-бухаринских врагов народа, агентов германо-японского фашизма, особенно на Украине в 1923 г[оду] против бандита Примакова и др.». Возможно, память подвела Ивана Степановича, так как в том году он еще находился на Дальнем Востоке.

Уже после суда над «заговорщиками» И.С. Конева в июле 1937 г. неожиданно вызвали в Москву к наркому обороны К.Е. Ворошилову. Вызов мог означать что угодно, в том числе и арест, ибо «железный» Клим нередко прибегал к такому подлому приему. Но опасаться было нечего. Руководству Наркомата обороны требовался опытный командир Особого корпуса и советник при Монгольской народной армии. Выбор пал на Ивана Степановича, который хорошо знал условия Забайкальского театра военных действий. В Кремле его принял И.В. Сталин (Джугашвили). Он, ознакомив Конева с обстановкой, сложившейся в Монголии, сказал: