Людмила Ивонина - Мазарини Страница 5

Образ любой исторической личности неотделим от эпохи, в какой она жила и действовала. Ведь жизнь каждого человека разворачивается на каком-то отрезке времени, в бурном потоке разных событий, могущих в значительной степени определить его судьбу. Время Мазарини – первая половина и середина XVII века – было временем бурных потрясений и значительных изменений в истории Европы. Этой эпохе французский историк Р. Мунье дал определение «кризиса XVII века», закрепившееся в мировой литературе. В политической жизни прелюдией и первым проявлением кризиса была Тридцатилетняя война (1618—1648), охватившая всю Европу и явившаяся катализатором политических бурь середины и второй половины столетия.

Судьба Джулио Мазарини была во многом определена и обусловлена Тридцатилетней войной – главным событием политической и международной жизни XVII века. Ведь именно авторитет блестящего дипломата и политика компромиссов, приобретенный за годы войны, позволил Мазарини в конечном итоге стать фактическим главой самого могущественного централизованного государства в Европе.

Война и фортуна папского дипломата

Веселый Бог удачи умножил мой доход.

Тридцатилетняя война[2] представляла собой колоссальный межгосударственный, религиозный и политический конфликт XVII века и первую в мировой истории общеевропейскую войну, совместившую в себе все – борьбу средневекового и нового, рационального и конфессионального, прогресса и регресса. Анатомия Тридцатилетней войны – это анатомия барокко, где каждому, кто заинтересуется ею, открывается масса неординарного и противоречивого.

В эту эпоху формировались национальные и территориальные государства, возникали и крепли абсолютные монархии, происходили первые революции. Эти процессы вызвали к жизни появление новых межгосударственных отношений. После Тридцатилетней войны основой внешней политики окончательно становится государственный интерес, постепенно и долго освобождавшийся от религиозных представлений.

Первая европейская война была разрешением долгого противостояния двух политических направлений развития континента – универсалистского и антиуниверсалистского. Эти направления существовали в Западной Европе с начала XVI века. Первое из них представляла собой держава Габсбургов, охватившая с 1519 года с восшествия на престол императора Карла V огромную часть Западной Европы – германские земли, Испанию, Нидерланды, Франш-Конте, Южную Италию. В 1555 году Аугсбургский религиозный мир зафиксировал конфессиональный и территориальный статус германских княжеств, а в 1556 году эта держава распалась на владения австрийских и испанских Габсбургов. Однако попытки Империи подчинить германских князей и всю Европу в XVII веке оставались грозной политической реальностью.

Историческим фундаментом второго направления был многовековой процесс складывания европейских государств в национальных границах и возвышения в них королевской власти, в особенности в Англии и во Франции, а в рамках самой Священной Римской империи – укрепление территориальной власти немецких государей. Важной политической задачей этих держав и территорий являлась ликвидация наследия империи Карла V и противодействие ее возрождению.

В годы Тридцатилетней войны оформлялось и крепло еще одно направление развития Европы – началось формирование основ правового буржуазного государства Нового времени. В начале войны его представляла Республика Соединенных провинций, или Голландия. Конец войны ознаменовался появлением на политической карте континента Английской республики.

Характеристика международных отношений в Европе во время жизни и деятельности героя книги будет весьма неполной, если не учесть, что еще со времен Реформации, распространявшейся на континенте в первой половине XVI века, в Европе возник политический дуализм на конфессиональной основе. Государства континента разделились на два религиозно-политических лагеря: католический и протестантский. Это разделение послужило причиной конфессионализации политической жизни континента и образования религиозно-политических блоков – Протестантского союза и Католической лиги – во время Тридцатилетней войны.

Эта война выдвинула на первый план целый ряд политиков – императоров, королей, князей, герцогов, первых министров и просто дипломатов. В иных условиях и в иное время многие из них вряд ли бы стали известными. Но самым молниеносным и крупным возвышением была карьера Джулио Мазарини, человека, ставшего главой государства, к народу которого он не принадлежал. Его также можно на полном основании отнести к непосредственным реализаторам дипломатии во время войны.

Кто же они были, дипломаты эпохи барокко, что было главным в их деятельности? При всех симпатиях и антипатиях необходимо признать: это были прежде всего храбрые и решительные люди. Их поступки иногда определялись не только государственной целесообразностью, столь понятной для наших дней, или конкретными заказами правительств. В неменьшей степени ими руководили собственные убеждения, желания и вера. Многие из них не боялись на свой страх и риск идти на компромиссы и уступки, на превышение полномочий, если считали правильным для себя или для своего государства именно этот путь. Они могли игнорировать раздражение своего двора, а то и прямую угрозу опалы. Дипломаты Тридцатилетней войны не были щепетильны в желании до мелочей проследить за ходом спланированных военных демаршей, они часто превращались из закулисных деятелей в прямых участников событий. Так, в 1618—1620 годах испанский посол при венском дворе Оньяте превращается в главного союзника императора Фердинанда: были моменты, когда он воплощал в себе и кассира своего короля, и частного спонсора, не жалевшего собственных доходов на нужды имперских войск, и, наконец, старшего начальника испанских вспомогательных контингентов, получив при этом чин генерала-аудитора. А безвольные и благостные натуры сразу же попадали под мощное влияние своих политических контрагентов. К примеру, венский посол в Мадриде фон Шенбург не мог противостоять обаянию, а еще больше – напористости первого министра испанского короля графа Оливареса. Во многом поэтому середина 1630-х годов станет пиком влияния Испании на венский двор. В целом стремительная динамика международных событий требовала от дипломатов и политиков верности четко поставленной цели, но в то же время ясности мысли, гибкости и умения идти на компромиссы.

Джулио Мазарини в полной мере обладал всеми перечисленными качествами. Более того, он был образован и умен, красноречив и обаятелен, молод и красив. Не менее важно то, что им руководила неуемная жажда богатства и славы.