Феликс Курлат - Герои особого назначения. Спецназ Великой Отечественной Страница 5

Те из омсбоновцев, кто был 7 ноября на Красной площади, представляли всю бригаду, весь ее замечательный состав.

Парад длился 1 час 2 минуты. Но сколько было пережито теми, кто был эти 62 минуты на самой площади, и теми, кто слушал сообщение о параде по радио во всей стране и на оккупированной врагом советской территории, а также за рубежом!

Боец медведевского отряда П. Г. Борисов рассказывает о том, как в Клетнянских лесах, близ деревни Мамаевка Мглинского района, партизаны слушали речь Верховного Главнокомандующего на Красной площади 7 ноября 1941 г. Отрядную радиостанцию вынесли из палатки и установили ее так, чтобы все слышали доносящиеся из Москвы слова. Они вселяли уверенность, что враг будет разбит. Все понимали: начинается новый этап войны. После митинга, на котором выступили Д. Н. Медведев и комиссар Г. Н. Кулаков, командование отряда направило бойцов по деревням и селам, чтобы они рассказали населению о параде на Красной площади, распространили листовки. Партизанские листовки и рассказы о параде в Москве произвели огромное впечатление на советских людей. Сам факт военного парада, состоявшегося на Красной площади, несмотря на то что враг находился на подступах к столице, был воспринят как предвестник значительных перемен в ходе войны, близкого контрнаступления Советской Армии, разгрома врага и изгнания его с нашей земли… {17}

Из всей гаммы чувств, пожалуй, главными тогда были: Москва выстоит, а это – залог общей победы; надо делать все возможное и невозможное, чтобы приблизить день, час конца фашизма, ненавистного врага.

Приведя этот эпизод, С. В. Иванов справедливо заключил: «И кто знает, может быть, слушая радио, они (партизаны. – Авт.) хоть на миг позавидовали нам – участникам парада, как мы завидовали тому, что они уже громят ненавистного врага. В этот час бойцы ОМСБОНа, куда бы ни забросила их судьба, были рядом, вместе» {18}.

«На очередной воскресной перекличке, – пишет он далее, – в глазах бойцов уже не было тоскливого вопроса: «Когда?» Каждый твердо знал, что будет непременно бить врага как участник парада, как солдат, на долю которого выпала огромная честь представлять Вооруженные Силы страны на Красной площади 7 ноября 1941 года» {19}.

7 ноября 1941 г. для ОМСБОНа было знаменательно еще одним событием – принятием воинской присяги. Вот что об этом в тот же день сообщила бригадная многотиражка в первом своем номере:

«В одном из подразделений принимал присягу младший лейтенант Галушкин – участник многочисленных боев с немецко-фашистскими захватчиками. Комсомолец Галушкин вместе с горсткой бойцов под огнем противника вывез наше зенитное орудие… Галушкин, в совершенстве владеющий техникой, готов в любую минуту снова пойти в бой, на защиту завоеваний Октября, на разгром фашистских варваров» {20}. Эти скупые газетные строки выражали в те дни общее настроение.

Не многим участникам парада 1941 г. довелось еще раз пройти по Красной площади в день 40-й годовщины нашей Победы. Но известно, что в «партизанском батальоне» (был такой!) комиссаром шел и на этот раз С. Т. Стехов, а на гостевых трибунах были многие омсбоновцы. Представляя весь ОМСБОН, они вспоминали живых и тех, кого уже нет с ними, тех, кто сделал возможным этот второй парад.

Оценивая парад 1941 г. с точки зрения его участников, можно выделить несколько характерных моментов. Пойдем от частного к общему: между собой мы говорили, что провели «психическую атаку» на врага. И действительно, парад показал, что фашистская армия, несмотря на все ее победы, не смогла помешать советскому народу отметить традиционно день рождения советской власти. Парад окрылил нас и в то же время нанес колоссальной силы удар по престижу гитлеровского вермахта. Наконец, мы понимали, что Москва показала всему миру, что она стоит твердо и враг никогда не пройдет по брусчатке ее Красной площади.

В трудную зиму 1941/42 г

К исходу третьего месяца Великой Отечественной войны положение на фронте оставалось крайне сложным и опасным. Гитлеровское руководство считало, что в конце лета наступило время для нанесения последнего удара по нашим войскам с целью окончательного разгрома Советского Союза. Главным препятствием для осуществления целей фашизма оставалась Москва – важнейший политический, экономический и культурный центр страны. Захват Москвы должен был устрашить весь мир, показать якобы имеющееся превосходство фашизма, его организации, политики и идеологии над советским общественным и государственным строем и демократией, продемонстрировать триумф стратегии «молниеносной войны».

Насколько тщательно и упорно готовилась «Московская операция» (операция «Тайфун»), видно хотя бы из следующих данных: на 1 октября группа гитлеровских армий «Центр» имела в своем составе 1 млн. 800 тыс. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков. Это составляло 42 % людей, 33 % орудий и минометов, 75 % танков от общего их количества на советско-германском фронте. Добавим к этому: для поддержки наступления на Москву выделялось 1390 самолетов {21}.

Напомним о наших силах, противостоявших врагу. В составе трех фронтов, в той или другой мере прикрывавших столицу, насчитывалось около 1 млн. 250 тыс. человек, 7600 орудий и минометов, 990 танков, 667 самолетов. Если эти данные сравнить с силой врага, то соотношение выглядит так: превосходство войск противника в живой силе в 1,4 раза, в артиллерии – в 1,8, в танках – в 1,7, в самолетах – в 2 раза. Чтобы картина была еще полнее, нельзя не сказать, что большинство наших танков были легкими, с невысокими боевыми возможностями, а на вооружении авиации лишь 20 % самолетов новых типов {22}. Ощущалась острая нехватка боеприпасов, горючего, автотранспортных средств.

Для понимания задач ОМСБОНа в защите Москвы приведем такой факт: на Московском направлении гитлеровцы сосредоточили большую часть своих разведывательно-подрывных органов. С передовыми частями 4-й армии неуклонно следовала специально созданная команда полиции, гестапо и СД «Москва» с задачей ворваться с наступающими войсками в столицу, захватить здания руководящих партийных и советских органов, арестовать видных деятелей Коммунистической партии и Советского государства, учинить расправу над партийным и советским активом, над трудящимися города {23}. Готовилась тотальная операция под кодовым названием «Кремль».

В эти дни у одного пленного офицера было обнаружено такое обращение немецкого командования: «Солдаты! Перед вами Москва! За два года войны все столицы континента склонились перед вами, вы прошагали по улицам лучших городов. Вам осталась Москва… Пройдитесь по ее площадям. Москва – это конец войны. Москва – это отдых. Вперед!» {24}