Сергей Нечаев - Сальери Страница 5

Положение юного Моцарта в Зальцбурге было не слишком завидным, и его отца это бесило. Зальцбургские аристократы-меломаны покровительствовали юному Вольфгангу, охотно слушали его игру, но видели в нем только артиста, то есть человека низкого сословия, общение с которым унизительно для их достоинства. Леопольду Моцарту хотелось «продвинуть» сына в столицу, но тот был еще слишком молод, слишком неопытен, слишком горяч, не умел владеть собой и частенько давал волю языку. Естественно, аплодисменты, сыпавшиеся в Вене на какого-то итальянца, выводили из себя желчного папашу Леопольда. Как во все времена, он и многие подобные ему видели главную причину своих неудач в «понаехавших», которые будто бы протаскивали друг друга на выгодные должности, оттесняя местных музыкантов на второй план.

Тем временем работоспособности Антонио Сальери можно было только удивляться. В том же 1772 году появилась его опера «Похищенная бадья» (La Secchia rapita) по либретто Джованни Боккерини, созданному по поэме Алессандро Тассони.

«Похищенная бадья» — наиболее известное сочинение Тассони. Поэма была завершена в 1615 году, но из-за цензурных сложностей вышла в свет только через шесть лет в Париже. В центре сюжета находилась война, развернувшаяся вокруг деревянной бадьи, стоявшей на городской стене Болоньи и захваченной моденцами. Сюжет поэмы был основан на реальных, но произвольным образом трактованных событиях XIII-XIV веков.

За пять месяцев до «Похищенной бадьи» была написана опера-буффа «Барон старой горы» (Le Barone di rocca antica) на либретто Джузеппе Петроселлини. В 1773 году была создана комическая опера в трех актах «Трактирщица» (La Locandiera) на либретто Доменико Погги по известному произведению Карло Гольдони «Хозяйка гостиницы». Ее премьера состоялась в июне. После этого 23-летний Сальери получил весьма почетное и выгодное приглашение от шведского короля Густава III, которое он, однако, отклонил, рассчитывая на более престижное покровительство в Вене. Будущее показало, что в этом нелегком решении Сальери оказался прав. Дело в том, что летом 1773 года придворный композитор и первый капельмейстер императорской капеллы Флориан Леопольд Гассман серьезно заболел и оказался при смерти. Возник вопрос о преемственности. Тут же в австрийскую столицу примчался из Зальцбурга семнадцатилетний Моцарт — его отец надеялся, что он получит хотя бы одну из должностей Гассмана, когда она окажется вакантной.

Отец и сын добились аудиенции у Марии Терезии. Императрица была наделена прекрасным голосом и ярко выраженным талантом оперной певицы. Музыку он любила и разбиралась в ней очень хорошо. Так что дело тут было не в том, что ей не нравился юный Моцарт, а совсем в другом. Во-первых, после смерти мужа она всё больше и больше погружалась в траур, оставив сыну — Иосифу II — управление империей. Во-вторых, Моцарт в Вене был не один, а среди обилия других прекрасных музыкантов. Наконец, Марии Терезии были неприятны постоянные интриги и скандалы Леопольда Моцарта, тянувшиеся за ним длинным шлейфом и отражавшиеся на репутации сына.

Осознав в конце концов, что шансов на получение какого-либо места при дворе нет, Моцарты в октябре того же года снова вернулись в Зальцбург.

ПРИДВОРНЫЙ КОМПОЗИТОР

Флориан Леопольд Гассман скончался 21 января 1774 года в Вене в возрасте неполных сорока пяти лет. После этого основное его место первого капельмейстера императорской капеллы получил 63-летний композитор Йозеф Бонно[12], а 24-летнему Антонио Сальери досталась должность придворного композитора камерной музыки. Кроме того, Иосиф II назначил Сальери заместителем капельмейстера итальянской оперы в Вене, а это означало, что молодой человек занял один из самых важных музыкальных постов в Европе.

Столица Австрии в то время стала главным центром распространения оперы — точнее двух ее главных разновидностей: опера-сериа (серьезной) и опера-буффа (комической). В начале XVIII века Северная Италия оказалась под властью австрийцев, и ее уроженцы ответили на это музыкальным «завоеванием» Вены. Это означало, что наиболее почитаемые вокальные произведения — оперы, оратории, мессы — писались и исполнялись в основном итальянцами и по-итальянски, хотя композиторы-неитальянцы вполне могли получить заказ на итальянскую оперу или ораторию. Впрочем, в музыке, писавшейся на немецкие тексты, действовали примерно те же правила.

Неизвестно, встретился ли в ту пору Сальери с семнадцатилетним Моцартом. Мы знаем только, что последний присутствовал на представлениях опер Сальери «Венецианская ярмарка» и «Трактирщица». И хотя «Венецианская ярмарка» не понравилась его отцу, один из мотивов оперы потом послужил Моцарту-сыну основой при создании вариации для клавира, а Йозеф Гайдн ввел эту же тему в менуэт дивертисмента.

Австрийский музыковед Леопольд Кантнер в своей статье «Сальери: соперник Моцарта или образец для подражания?» рассказывает об отношениях Моцарта и Сальери следующее: «В чем состояли претензии Моцарта к Сальери? К примеру, он пишет, что в глазах императора Сальери имел большой вес, а сам он, Моцарт, никакого. Не надо, однако, думать при этом, будто дело обстояло так, что Сальери втерся в доверие к императору, оттеснив Моцарта. Было как раз наоборот. Это Моцарт пытался оттеснить Сальери, чего ему не удалось. От своего отца унаследовал Моцарт вот эту фобию — “итальяшки” — и всё валил на “итальяшек”. Действительно, итальянцы были очень влиятельны в Вене, и это ему представлялось препятствием для собственного успеха. Обстоятельство, не имеющее никакого отношения к качеству произведений Моцарта. Конечно, они заслуживают самой высокой оценки. И все же именно Моцарт пытался оттеснить от императора итальянцев ради собственного преуспевания. <…> За свою игру на фортепиано Моцарт удостоился от императора нескольких комплиментов, однако в опере он еще не мог преуспеть. Ему было нечего показать, кроме “Идоменея”, а эту оперу в Вене никто не знал. Поэтому дело обстояло совсем не так, как это представляет Моцарт: будто итальянцы строили против него козни. Скорее, это он пытался делать карьеру за счет итальянцев. И это ему не удалось. Затем он переворачивает всю картину и представляет себя жертвой какой-то камарильи, которой, собственно говоря, и не было»{18}.

Пока отец и сын Моцарты злобствовали, Сальери после смерти Гассмана принял на себя заботу о его двух малолетних дочерях и «подготовил их к оперной карьере. Обе они сохранили признательность своему воспитателю и педагогу»{19}.