Константин Соловьев - «Во вкусе умной старины…» Страница 5

Помимо парадных, которые часто в обычное время были заперты на ключ, в доме были собственно жилые помещения — для господ и прислуги. Из господских помещений «мужской» части дома выделим кабинет. В деревенской жизни помещика он играл особую роль, в наибольшей степени отражая характер, вкусы и привычки хозяина. В нем занимались делами: выслушивали доклады управляющего и старосты, вели хозяйственные записи. У охотника стены кабинета украшали оружие и трофеи, у любителя ученых занятий — библиотека. Кабинет служил местом отдыха и «мужских бесед» с пуншем и чубуками в креслах у камина. Кстати, в кабинете чаще, чем в других комнатах ставили камин. Братья Муравьевы в 1812 году, направляясь в армию, завернули в родное поместье:

«Мы поместились в отцовском кабинете, приказали принести большой запас дров и. во все время пребывания наше в деревне, содержали неугасаемое пламя в камине…»[42].

Рядом размещалась бильярдная. Во многих помещичьих домах курить дозволялось только в кабинете и биллиардной. Если же в кабинете помещали диван или складную кровать, он становился и спальней, превращаясь, по сути, в «жилую комнату» помещика.[43]

«Женская» часть дома была более функциональна, «служебна», чем «мужская». Отчетливо светский характер будуара (что «прилично» более в городском доме, чем в сельском) приводил к его замене более простой гостиной, а чаще всего будуар в усадьбе вообще отсутствовал. Поскольку в те времена спали за ширмами, или в кровати с пологом, днем спальня выполняла функцию гостиной[44]. Здесь хозяйка дома принимала «своих» гостей, чаще всего — соседок, приезжавших в гости «запросто» — без мужа, одна или с детьми. Сюда же уходили дамы после парадного обеда на то время, пока мужчины собирались, со своими бокалами и трубками, в кабинете.

Вторым после спальни обязательным помещением «женской» части дома была девичья — комната женской прислуги. В девичьей принято было устраивать своеобразную мастерскую, где пряли, вышивали или плели кружева. Девичья, как правило, выходила на заднее крыльцо, поближе к службам.

Из многочисленных подсобных помещений богатого дома в обычных постройках сохранялись четыре: сени, прихожая, лакейская (место расположения мужской прислуги) и чулан. На втором этаже дома и в мезонине находились помещения для детей, а также комнаты для няни, гувернеров, учителей. Там же размещали гостей, если при доме не было флигеля. Все помещения второго этажа отличались меньшими размерами, потолки в них были пониже, а окна — поуже.

Обстановка дома начиналась с печей. В конце XVIII века старые «голландские» печи с расписными изразцами и латунными узорными заслонками уходили в прошлое и заменялись кирпичными, раскрашенными[45]. Печи топили по утрам, до того как встанут господа, и сохраняли жар до двух и даже до трех часов ночи[46]. Мебель подбиралась в зависимости от назначения помещений. Парадные покои старались обставлять в едином стиле, но просто (если не брать загородные дворцы магнатов). У князя Голицына мебель была березовая, покрытая тиком, у графа Бутурлина мебельная обивка была белой с синими полосками[47]. В жилых помещениях мебель была «сборная», составленная из предметов разных времен и стилей. Стояли диваны, кресла, большой обеденный стол и несколько малых, комоды с посудой и обязательные сундуки с одеждой и прочим добром.[48]

Но усадьба — это не только дом. Она была целым миром, где важен был не только комплекс построек, но и ландшафт. Вот два свидетельства первого десятилетия XIX века. Д.Б. Мертваго, уходя в отставку, покупает себе имение под Клином за 135 тысяч рублей: «Огромный каменный дом, большой сад, оранжереи и прочее великолепие»[49]. С.П. Жихарев, пожив в семействе Архаровых, записывает в дневнике: «Славное село подмосковное Иславское! Во-первых, на реке, сад боярский, аллеи с трех концов, оранжереи и пропасть разных затей»[50].

Что же было в усадьбе? Во-первых, хозяйственные постройки: сараи, амбары, конюшни, птичий и скотный дворы, кухня, а иногда отдельные избы для семейных дворовых[51]. Все это помещалось на «заднем дворе» и не то чтобы на заднем плане, а вообще вне «картинки» усадьбы, если, конечно, помещик не хотел специально продемонстрировать свои успехи, как «рачительного хозяина» заботливого «отца семейства». Тогда дворовые службы являлись предметом его особой гордости, туда водили гостей и за их видом специально следили.

Во-вторых, фруктовый сад и оранжерея, которая часто пристраивалась к дому и играла совершенно особую роль в жизни помещиков. Регулярный сад, то есть тот, за которым следили и постоянно ухаживали, мог быть разбит на отделения: вишневое, грушевое, сливовое, малиновое и т. п.[52] Он служил фоном усадебным постройкам, видом из окон; был местом постоянных прогулок весной и летом (осенью-зимой его заменяла оранжерея). Одновременно сад был большим подспорьем в хозяйстве, а иногда и источником дополнительного дохода от продажи в городе фруктов и ягод.

Чисто декоративным был регулярный парк, с цветниками. Липовые, дубовые, вязовые, кленовые аллеи расходились от дома. Река, пруд, роща и поляны порой «подправлялись» архитекторами и садовниками, в соответствии со вкусами эпохи и пожеланиями хозяев. Этот живописный пейзаж дополняли беседки и павильоны.

А.Т. Болотов, чья деятельность «образцово-показательного» помещика оказала значительное влияние не только на соседей, но и на всю усадебную культуру эпохи, начал преобразование своей усадьбы на новый лад с трех главных дел: он перестроил старый дом, разбил новый регулярный сад и поставил «под группою случившихся тут берез» беседку «прозрачную, из дуг и столбов сделанную». Только после этого он счел для себя возможным играть свадьбу[53].

Усадебный парк, от середины XVIII века, к первой четверти XIX-го, менялся от голландского к английскому, а затем к натуральному (романтическому).

Еще одна примета усадебного пейзажа — церковь Усадебная церковь была предметом постоянных забот помещика. Убогий храм или старая часовенка в богатом поместье была явным признаком гражданской несостоятельности дворянина и свидетельством непозволительного эгоизма. Большинство помещиков, по внутренней потребности и так понимая государственный долг, старались вовремя подновить и украсить здание церкви, содержать ее в порядке, используя мастерство местных умельцев. Так, выучившийся на архитектора крепостной крестьянин помещиков Хлюстовых П.И. Гусев получил первые заказы: перестроить церкви в их поместьях — селах Троицком и Тросне, и в селе их родственника графа Я.И. Толстого Шатове. Заказ же на светские постройки был прост — только «увеселительные беседки и домики»[54].