Эскадроны смерти: бандиты, наёмники - Коллектив авторов Страница 5

После подписания в Гватемале президентами пяти центральноамериканских республик в августе 1987 года соглашения «Пути установления прочного и длительного мира в Центральной Америке» правительство Дуарте решило под видом выполнения гватемальских договоренностей выправить неблагоприятно складывающееся для него военно-политическое положение. Оно объявило амнистию политическим заключенным. Были созданы две комиссии, одна из которых должна была контролировать поэтапное прекращение огня обеими сторонами, другая – выполнение остальных пунктов гватемальских соглашений. Начались контакты с представителями Фронта национального освобождения имени Фарабундо Марти.

Однако прекращение огня правительственными войсками оказалось лишь маневром. Дуарте был вынужден пойти на встречу с патриотами не в силу готовности продвинуться вперед по пути урегулирования национального кризиса, а чтобы создать видимость выполнения гватемальских соглашений для прикрытия подготовки к новой эскалации боевых действий против патриотов. В период встречи и сразу же после нее были осуществлены переброски правительственных войск в контролируемые повстанцами районы. Одновременно активизировали свою деятельность при попустительстве властей «эскадроны смерти». Молодчики из этих эскадронов убили председателя комиссии по правам человека Э. Анайю. Двое неизвестных расстреляли его в упор, когда он вышел из дома, чтобы отвести пятерых детей в школу. В заявлении комиссии подчеркивалось, что ответственность за совершенное преступление падает на правящие круги Сальвадора. Убийцы Э. Анайи – члены «эскадронов смерти», тесно связанные с режимом Дуарте и военным командованием, указывалось в документе. По имеющимся данным, Анайя в течение последних месяцев неоднократно получал анонимные угрозы в свой адрес.

Учитывая все это, ФНОФМ принял решение отказаться от участия во встрече с представителями режима в начале ноября 1987 года через посредников в Мексике. В ответ Дуарте незамедлительно обвинил Фронт в срыве процесса мирного урегулирования, а Никарагуа – в том, что она продолжает вооружать сальвадорских партизан и нарушает там самым план по установлению мира в регионе.

В статьях о Сальвадоре схватку народа с реакцией часто называют гражданской войной. Автор не хотел бы такими словами определять суть событий в этой стране. Понятие «гражданская война» подразумевает раскол нации. Но ведь в Сальвадоре практически весь народ объединен общей ненавистью к репрессивным проамериканским властям, и совершенно очевидно, что, кстати, признают и американские руководители, если бы не внешняя помощь, то правящая сальвадорская клика, которая представляет интересы горстки кофейных магнатов и финансовых олигархов, коррумпированных военных и крупных промышленников, – эта клика долго бы не продержалась.[1]

И конечно же, не выдерживают никакой критики встречающиеся иногда в западной прессе утверждения, что для Сальвадора якобы всегда было «характерно разнузданное насилие правых и левых», что оно «в крови у сальвадорцев», ведущих какую-то нескончаемую «хаотическую войну всех против всех». Все, разумеется, не так. Четко и емко смысл происходящего выразил руководитель сальвадорских коммунистов Шафик Хорхе Хандаль: «В Сальвадоре сейчас ведутся две войны: истребительная, несправедливая война североамериканского империализма и местной реакции против нашего народа, а с другой стороны – справедливая война сальвадорской нации за освобождение от жестокого, почти пятидесятилетнего гнета правой диктатуры, за демократические свободы, независимость и социальную справедливость».

Первую войну, которая являет собой еще одно свидетельство лицемерия политики Вашингтона, не устающего вещать о «защите прав человека» и в то же время помогающего сальвадорским репрессивным властям, осуждают люди доброй воли. Со второй – солидарны все подлинные поборники человеческих прав.

«Мир за счет 100 тысяч мертвецов»

Такая формула – не вымысел, чтобы сгустить краски. Это – программа действий сальвадорской реакции, провозглашенная ее правофланговым, махровым фашистом Роберто д'Обюссоном. И она реализуется уже девятый год. Одно из многочисленных свидетельств этого – обсуждение доклада-отчета Сальвадора на 29-й сессии Комитета по правам человека в апреле 1987 года в Женеве. Комитет пришел тогда к выводу, что «правительство президента Хосе Наполеона Дуарте, „эскадроны смерти“ постоянно и в массовом порядке грубо нарушают элементарные права человека, и прежде всего право на жизнь». Было констатировано, что «в Сальвадоре продолжаются произвольные аресты, пытки и бесчеловечное обращение с арестованными патриотами и борцами за права человека». В Сальвадоре уже стала редкостью возможность умереть собственной смертью, говорят приезжим жители столицы. Сальвадорская комиссия по правам человека отмечала: «В Сальвадоре жизнь – исключение, а смерть – правило».

«Жить бок о бок со смертью. Жить рядом со смертью других, которую видишь каждый день. Трупы, друзья, пропавшие без вести, а иногда приходится видеть, как у тебя на глазах убивают прохожего. Продолжать, несмотря на угрозы смерти, засыпать, не зная, проснешься ли. Вставать со страхом, что не удастся дожить до конца дня. Но все же есть, работать, жить, двигаться, любить и даже развлекаться – повседневная жизнь здесь является неуловимой смесью естественного и насилия», – писал о своем пребывании в Сальвадоре корреспондент французской газеты «Монд».

Тем, кому доводилось бывать в Сальвадоре, рассказывали, что улицы его столицы представляют мрачное зрелище. Построенные в прошлом десятилетии огромные современные магазины в стиле «общества потребления» – с грандиозными открытыми стеклянными витринами, специально предназначенными для широкой торговли, – превратились в замурованные сейфы. Там, где сверкали зеркала, высятся бетонные стены. Витрин осталось мало, дома буржуазии превращены в крепости. Отцы состоятельных семейств отправили своих домочадцев за границу.

С наступлением темноты жители города затворяются накрепко и не откликаются ни на крики о помощи, ни тем более на выстрелы. Часто глубокой ночью тишину столичных улиц будоражит рев автомобильных моторов, запоздалых прохожих слепит яркий свет фар. Это проносятся кавалькады машин с солдатами. Улицы районов, в которых проживает средний класс, патрулируют машины с национальными гвардейцами и полицейскими, вооруженными автоматическими винтовками. В городах и деревнях, на улицах, в кафе, в автобусах, на предприятиях, в учреждениях снуют шпики и осведомители, совершают налеты бандиты из «эскадронов смерти».

Вот что писала Марта Геллхорн, специальная корреспондентка английского еженедельника «Нью стейтсмен», посетившая Сальвадор в ходе своей поездки весной 1986 года по Центральной Америке: «Опасность подстерегает на каждом шагу. Она приходит без предупреждения, как бы ниоткуда. Полиция охотится по своему усмотрению и днем и ночью. Американское правительство, казначей этой большой страны, не могло защитить здесь даже собственных граждан».

Сальвадорцы считают, что смерть от пули выпадает лишь «счастливчикам». Достоянием гласности уже давно стали подробности чудовищных пыток и садистских казней в застенках. Что ни случай, то не просто убийство, а дикий разнузданный садизм. Жертвы рубят на куски, кастрируют мужчин, нередко насилуют женщин, вспарывают им животы, обливают кислотой или бензином, устраивая потом из них живые факелы. Рубить головы у убитых – характерный почерк сальвадорских палачей. Иногда это делается, чтобы замести