Финляндия в противостоянии Советскому Союзу. Воспоминания военно-морского атташе Франции в Хельсинки и Москве - Мариус Пельтье Страница 5

Я быстро получил общее представление о ситуации с точки зрения западных держав, но по дипломатическим вопросам меня просветили весьма странно. «С военной стороной разберетесь на месте», – сказали мне.

Эта старая история развивалась очень просто и с неотвратимостью, заставлявшей вспомнить о Роке, каким его представляли древние; перипетии ее можно восстановить по французским, финским, советским и немецким документам.

Финляндия приняла все дипломатические и юридические предосторожности, призванные гарантировать ее безопасность. В 1932 году она заключила с Советским Союзом пакт о ненападении; она входила в Лигу Наций, целью которой было мирное решение конфликтов, возникающих между ее членами. Но все это была лишь теория, которая в серьезных случаях оказывалась бессильной. В своих мемуарах маршал Маннергейм выражает свой большой скептицизм относительно ее эффективности в случае нападения на маленькую страну гораздо более сильной державы, и, не без оснований, высказывает мысль, что в этой ситуации Лига Наций потратит время на бесплодные дискуссии.

Таким образом, несмотря на принятые предосторожности, Финляндия чувствовала, что над ней нависла угроза. Она предприняла безуспешную попытку наладить сотрудничество со своими скандинавскими соседями и в конце концов убедилась, что не может рассчитывать на их помощь, особенно на помощь Швеции. Она осталась в одиночестве. В трагическом одиночестве.

Тем временем поведение гитлеровской Германии стало угрожающим, ее соседи забеспокоились. СССР, не имевший общей границы с Германией, наблюдал за всеми и в апреле 1938 года начал свою игру в Финляндии.

Секретарь советской дипломатической миссии, некий Ярцев[9], встретился с министром иностранных дел Холсти, чтобы любезным тоном изложить ему некоторые идеи Кремля. Он утверждал, что Советский Союз уважает независимость Финляндии, но, к сожалению, опасается германского вторжения через финляндскую территорию. В этом случае он вынужден будет защищаться, и Финляндия превратится в поле боя. Разумеется, если Финляндия окажет сопротивление вторжению немецких войск, Советский Союз предоставит ей военную помощь, а после окончания войны выведет свои войска. В общем, Кремль желает быть уверенным, что хельсинкское правительство не станет помогать немцам в случае их агрессии против СССР и было бы счастливо получить гарантию этого. Какую? Данный пункт был оставлен без разъяснений.

Ярцев потребовал сохранить содержание разговора в тайне, но, очевидно случайно, о его предложении стало известно секретарю премьер-министра Каяндеру и одному финскому генералу.

История, начавшаяся, на первый взгляд, совершенно невинным образом, стала развиваться в соответствии с законами марксистско-ленинской диалектики, с безжалостной и пугающей последовательностью, подчиняясь тому, что марксисты именуют исторической необходимостью.

Демарш имел место 14 апреля; 11 августа Финляндия, которая, кстати, начала переговоры со Швецией относительно ремилитаризации Аландских островов, ответила Москве нотой из двух пунктов. Согласно первому, Финляндия возражала против какого бы то ни было нарушения своей территориальной целостности и суверенитета, то есть она отказывалась служить транзитным путем для войск, которые могли бы вторгнуться в СССР. Во втором пункте она просила СССР не противодействовать ремилитаризации Аландских островов, могущей усилить финские позиции.

Статус, запрещавший милитаризацию этих островов, расположенных между Финляндией и Швецией и запирающих с юга Ботнический залив, был определен конвенцией от 20 октября 1921 года, подписанной в Женеве Францией, Великобританией, Италией и Прибалтийскими странами, за исключением СССР, выразившего по этому поводу протест.

Ответ был получен через неделю: по первому пункту Советский Союз готов был удовлетвориться простым письменным обязательством, согласно которому Финляндия обещала отразить германскую агрессию против СССР через свою территорию, для чего ей следовало принять советскую военную помощь.

Что же касательно Аландов, СССР соглашался с их вооружением при условии, что примет участие в фортификационных работах и будет контролировать использование укреплений. Взамен он просил разрешения на строительство военно-морской и военно-воздушной баз на Суурсаари.

Суурсаари, или Гогланд, – это узкий остров длиной в десять миль, расположенный в Финском заливе, севернее базы Нарва; он господствует над восточной частью залива и, в некотором роде, прикрывает подступы к Ленинграду и Кронштадту, чем и вызвано его военное значение.

Это были уже не общие расплывчатые рассуждения, высказанные на первой встрече; речь теперь шла о советском военном присутствии на финской территории.

Финляндия отказала, так как согласие означало бы нарушение ее суверенитета.

Советское правительство настаивало. Оно не стало решать вопрос в целом, а начало действовать мелкими последовательными шажками на разных направлениях, кружа вокруг своей цели и лишь постепенно, мало-помалу, раскрывая свои замыслы, чем создавало неопределенность и тревогу, которыми намеревалось воспользоваться в нужный момент.

Столкнувшись с отказом, оно предложило Финляндии одной укрепить Суурсаари, но в контакте с советскими специалистами. Новый отказ.

Была эпоха Мюнхена; Европу охватила тревога, и Скандинавия не стала исключением. В тогдашних обстоятельствах Швеция и Финляндия пришли к решению, что укрепление Аландского архипелага представляет первостепенную важность для их безопасности. В январе 1939 года был разработан план их обороны, получивший название Стокгольмского. Все были согласны, однако СССР выдвинул те же возражения, что годом ранее, и вновь предложил свое участие в фортификационных работах. Вопрос остался в подвешенном состоянии.

Маршал Маннергейм, в то время председатель Совета национальной обороны, и в данном качестве в случае войны ставший бы главнокомандующим, был встревожен. Военные ассигнования были урезаны, и он отмечал, что финская армия «небоеспособна». Следовало безотлагательно принять неотложные меры. Потому что, зная манеру русских рассуждать и вести дискуссию, а также благодаря никогда не подводившего его своего рода дара предвидения, он опасался внезапного и резкого демарша с их стороны, который мог бы застать финнов врасплох.

Кремль возобновил свои попытки. В начале марта, а шел, напомним, 1939 год, Литвинов[10] предложил Хельсинки возобновить переговоры, которые затянулись и не приводили к конкретному результату. В этот раз Советский Союз попросил уступить ему в аренду на тридцать лет остров Суурсаари, о котором уже шла речь ранее, и три других острова: Лавансаари, Тютарсаари и Сейскари, расположенные к северу от Лужского залива, великолепные наблюдательные пункты на морском пути к Ленинграду. Отныне советская сторона будет упирать на безопасность города Ленина, став таким образом далеким последователем Екатерины II, которая в свое время так же опасалась за город Петра. Разумеется, Финляндия отказалась уступать какую бы то ни было часть своей национальной территории.

Москва настаивала и предложила в обмен на эти четыре острова кусок советской территории севернее Ладожского озера: снова отказ, несмотря на возражения Маннергейма, опасавшегося негативной реакции.

И она не заставила себя ждать. В мае Литвинова сменил на посту Молотов; первым его действием стало возражение против ремилитаризации Аландских островов;