Николай Андреев - Трагические судьбы Страница 50

Совсем иначе воспринял полет Гагарина Джордж Блейк. 12 апреля его поместили в камеру, где стояли кровать, стол, стул и маленький радиоприемник. По радио он и услышал известие, что Гагарин совершил первый в истории полет в космос. Блейк вспоминает: «Это сообщение послужило мне огромной моральной поддержкой: я воспринял его как подтверждение того, что работал не напрасно и помогал тем, кто шел в авангарде прогресса, открывая новые горизонты и ведя человечество к лучшему будущему».

В конце апреля советская так называемая торговая делегация, на треть укомплектованная сотрудниками КГБ и ГРУ, отправилась в Лондон. Во главе — Пеньковский. Анатолий Максимов, работник отдела научно-технической разведки Комитета госбезопасности, замаскированный под молодого ученого, входил в эту делегацию и помнит, как их инструктировал Пеньковский перед поездкой. Он был хмур, такое впечатление, что небрит, куда-то торопился и скороговоркой дал следующие наставления: в Лондоне поодиночке не ходить, в контакты на улице ни с кем не вступать, в гостиницу возвращаться в установленное время. Особо остановился на посещении торговых точек, предупредил, чтобы не застывали перед витринами, не пожирали глазами товары и продукты, все это лишь для богатых. (Я вспомнил пункт инструкции «Интуриста» для совграждан, выезжающих в турпоездку за рубеж: «Не делайте скоропоспелых выводов».) Затем Пеньковский пожелал всем счастливого пути и бросил фразу: «Может быть, увидимся на брегах Темзы…»

Задержка Пеньковского с вылетом была связана с тем, что ему не успевали оформить документы. Пришлось заполнять массу анкет. Автобиографию — в пяти экземплярах! Восемнадцать фотографий! Вдруг потребовали справку о прописке, хотя жить в Москве и не быть в ней прописанным, как известно, было просто невозможно.

Сотрудник отдела кадров госкомитета, на лице которого было словно пропечатано: «Я из КГБ», — целых два часа мурыжил папку с бумагами на выезд Пеньковского. Настойчиво допытывался, кто у него родственники, близкие, далекие и совсем далекие, живые и давно умершие, кто чем занимается, расспрашивал о семейной жизни, почему-то ему хотелось знать, ссорится ли кандидат на поездку во враждебную страну с женой, поинтересовался взаимоотношениями Пеньковского со спиртным. Под конец задал коварный вопрос: не хочет ли он остаться за границей? Пеньковский живо изобразил возмущение: за кого вы меня принимаете? Оказалось, кадровик шутил. Потом вскользь задал несколько вопросов, чтобы выяснить, насколько глава делегации сведущ в международной обстановке. «И это мне — офицеру Генерального штаба и сотруднику Главного разведывательного управления! — возмущался Пеньковский. — Со мной, выпускником двух академий, этот кагэбэшник разговаривал, словно с первоклассником!»

И вот наконец Пеньковский присоединяется к делегации в Лондоне. Устроились они в гостинице «Маунт Ройал». В той же гостинице 20 апреля Олег Пеньковский встретился с представителями американского ЦРУ и британской CIS. Их было четверо — Гарольд Хазливуд, Бладил Фейерфилд, Джозеф Уолк, Джорж Макадам. Я располагаю отчетом об этой встрече. Он весьма и весьма поучителен.

Отчет начинается с описания диспозиции и предпринятых мер предосторожности: «По условиям подготовки встречи, инициатором которой явился мистер Гревилл Винн, а организатор мистер (фамилия пропущена. — Н.А.). Объект ожидался в любое удобное для него время. Он ожидался после 21.00, когда получит возможность покинуть делегацию. Объект был проинструктирован, что о приходе он должен сообщить в комнату 712, которую занимал Хазливуд. Для встречи был определен номер 360, так как в нем много места, удобные кресла, и, что очень важно, окна выходят во внутренний двор, что позволило избежать шума с улицы. Комната 361 тоже была занята нами. Объект прибыл в комнату 712 в 21.40, где его приветствовали Эйч и Джи, они проводили его в комнату 360, где он был представлен остальным участникам встречи».

Кажется, и нам пора как следует представить читателям полковника Пеньковского. Кто же он? Будет удобнее, если он сам и ответит на этот вопрос. Раскроем его дневник.

«Я родился 23 апреля 1919 года на Кавказе, в городе Орджоникидзе (бывший Владикавказ) в семье служащих… Родился я в самый разгар гражданской войны, на которой погиб мой отец. Мать рассказывала, что отец увидел меня в первый и последний раз, когда мне исполнилось всего четыре месяца… Мой отец был солдатом Белой армии. Он воевал против Советов… Знай КГБ, что он был в Белой армии, мне были бы перекрыты все пути: служба в армии, членство в партии и особенно работа в разведке…

Сразу же после окончания средней школы я поступил во 2-е Киевское артиллерийское училище… Еще в школе я сделал первый шаг в продвижении по службе, предложив ценное техническое усовершенствование, за что и был отмечен в приказе по училищу… В 1939 году я окончил 2-е Киевское артиллерийское училище и был произведен в лейтенанты… Вскоре мне пришлось принять участие в польской кампании. В сентябре 1939 года мы пересекли старую польскую границу и, сломив слабое сопротивление поляков, вошли во Львов…

Нас послали в Финляндию, где Красная армия пыталась прорваться сквозь линию Маннергейма. На Карельский фронт мы прибыли, насколько мне помнится, в январе 1940 года… В первый же день боев наше подразделение потеряло больше половины личного состава… Как один из самых молодых и хорошо зарекомендовавших себя политработников я был переведен в распоряжение политуправления Московского военного округа… Хотя «Краткий курс ВКП (б)» я знал почти наизусть, тем не менее продолжал учиться, учиться, учиться…

Известие о нападении немцев на Советский Союз в июне 1941 года потрясло меня… Летом 1942 года, когда наши войска на Южном фронте были оттеснены к Сталинграду и Кавказу, я был направлен в распоряжение Военного совета Московского военного округа… Моим начальником стал дивизионный комиссар (то есть генерал-майор политорганов) Дмитрий Афанасьевич Гапанович… Он однажды пригласил меня к себе домой и познакомил с членами семьи, в том числе и с дочерью Верой, очень симпатичной темноволосой девушкой, которой тогда было примерно 14 лет… Я постоянно просился на фронт; ведь ко всему прочему я был опытным артиллеристом с боевым опытом…

В ноябре 1943 года я был направлен в распоряжение командующего артиллерией 1-го Украинского фронта в районе Киева. Так кончилась моя жизнь в Москве, жизнь тылового трутня… Мне представилась возможность познакомиться с генерал-лейтенантом артиллерии Сергеем Сергеевичем Варенцовым… Я был направлен в 8-ю гвардейскую артиллерийскую противотанковую бригаду… В марте я был назначен командиром полка… Во время одного из разведывательных рейдов я был ранен. Я получил контузию, перелом верхней и нижней челюсти. Меня отправили в госпиталь… Во время краткого пребывания в Москве я посетил генерала Гапановича и снова встретился с его дочерью Верой. Вот тогда я и влюбился в нее. Ей уже исполнилось 16 лет, и она стала настоящей красавицей…