Камрань, или Невыдуманные приключения подводников во Вьетнаме - Юрий Николаевич Крутских Страница 50

лодка, хотя она и железная и массу имеет более двух тысяч тонн, находясь на поверхности, весит всё равно меньше, чем объём вытесненной её днищем жидкости. Эта разница называется «запас плавучести», и от массы подводной лодки она обычно составляет 15–20 процентов, то есть порядка 300–400 тонн. Таким образом, чтобы погрузиться, подводной лодке надо-то всего-навсего стать немного тяжелее. Как раз на эти недостающие тонны.

А где взять в море этот, скажем честно, весьма немалый груз? Тут надо хорошо подумать и без пол-литры вряд ли, наверное, обойдёшься. Можно, например, подогнать знакомый нам уже пароход с кувалдами, организовать работу в три смены и перетащить на борт часть его ценного народно-хозяйственного груза. Тогда, как и в случае с Арнольдом, подводная лодка неминуемо потонет. Для верности можно добавить ещё некоторое количество гаечных ключей, топоров и лопат. Чем не выход из положения?

Требуется всплыть? Тоже не проблема. Надо заняться выбрасыванием за борт лишних кувалд, и через неделю ударной работы лодка, без сомнения, всплывёт.

Надо сказать, что данный способ хотя и вполне надёжный, но, как вы понимаете, весьма затратный. Где набрать столько кувалд? Это же вся наша промышленность только на их выпуск и должна работать. А у неё, у промышленности нашей, сейчас совершенно иные задачи. Как мы сможем поднять благосостояние народа, если столько ценного инструмента так бездарно будем топить?

Но не всё так плохо. Нашлись умные головы и придумали, как избежать подобной расточительности. Теперь гарантировано всему трудовому народу процветание на многие годы вперёд. А всего-то надо было заменить кувалды водой. Воды в океане сколько угодно, и самое главное — она ничья и совершенно бесплатная. Заливай сколько хочешь, только не жадничай, лишнего не бери (помни беднягу Арнольда), и тогда всё будет в порядке.

Вот и получается: чтобы загнать подводную лодку на глубину, не надо за собой баржу с кувалдами на буксире таскать, достаточно принять в специальные помещения некоторое количество забортной воды. Лодка потяжелеет, вес её сравняется с … (смотри закон Архимеда), и скроется она спокойненько с глаз долой. При этом если механик хорошо отдифферентируется и вывесит ПЛ, то будет она висеть в толще воды, не всплывая и не проваливаясь на глубину, словно на нитке подвешенная. Высшим пилотажем считается добиться такого равновесия сил тяжести и плавучести, при которых выдвинутый или опущенный в подводном положении перископ, изменяя на тысячные доли процента внутренний объём лодки, заставляет её всплывать или, соответственно, погружаться.

Ну, вот и разрешилась задача, как заставить подводную лодку потонуть. Всплыть — тоже не проблема. Для этого необходимо удалить из её внутренностей всю ранее принятую воду. Вы не думайте, что вода эта плещется прямо под ногами у подводников и что ходят они по ней в резиновых сапогах по самые… ну эти… карманы. Чтобы избежать подобных неудобств, по всей длине корпуса лодки вдоль бортов размещены герметичные выгородки — цистерны главного балласта, сокращённо ЦГБ. По команде к погружению именно туда устремляется забортная вода, лодка тяжелеет и погружается. При всплытии происходит обратное действие: вода выдавливается сжатым воздухом наружу, и лодка поднимается на поверхность.

Ну вот, наконец-то с теорией разобрались. Можно и к практике приступать. Тем более, что нас уже заждались многочисленные зрители из числа местных рыбаков. Всё время, пока я тут занимался теоретическими выкладками, они терпеливо стояли в сторонке, готовые броситься на новое нефтяное пятно, лишь только мы провалимся в пучину с глаз долой.

И вот — погружение. В жизни редкому человеку может посчастливиться стать участником подобного мероприятия и испытать всю гамму чувств, ему сопутствующих. Чтобы любознательный читатель мог, что называется, с головою окунуться в саму атмосферу этого действия и по возможности ощутить себя настоящим подводником, я постараюсь максимально точно описать, как этот процесс выглядит изнутри.

32

Погружение: взгляд изнутри

Надо сказать, что погружение — хоть и ответственное мероприятие, но не бог весть какое событие в жизни моряка-подводника. Иногда, если, скажем, серьёзные учения или отработка специальных задач, то за сутки приходится нырять и всплывать не один десяток раз. И если подводная лодка ходовая, то есть не стоит месяцами у пирса ржавой тушей, а постоянно бегает в море туда-сюда, как велосипед, то действия экипажа по погружению-всплытию обычно отработаны до автоматизма.

Некоторая нервозность может возникать после долгого нахождения в базе, особенно если лодка стояла в заводе, где работяги её до половины разобрали, а потом, чтобы получить в конце года премию, наскоро собрали. Также не совсем приятно, когда произошла большая замена экипажа (если сменяется больше 40 % личного состава, то кораблю до сдачи специальных задач вообще запрещён выход в море).

Если же всего этого в обозримом прошлом не наблюдалось, то и мандражировать вроде бы незачем. А между тем известно, что именно во время погружения, в первые секунды после перехода корабля в новое, так сказать, состояние, происходит основная масса неприятных инцидентов или даже катастроф. И виной тому — банальный человеческий фактор. То какой-то баран заслонку важную забудет закрыть, то, наоборот, открыть что-нибудь не посчитает нужным. А на подводном флоте мелочей не бывает, из-за ошибки одного идиота может пострадать сотня других. Поэтому, что ни говори, вполне объяснимо и простительно состояние небольшого волнения, возникающее перед погружением даже у старых и опытных подводников. А что поделаешь? Пусть ты на сто процентов уверен за лично свои действия и хотел бы так же быть уверенным за действия других, но тут, к сожалению, от тебя уже ничего не зависит.

Таким образом, в результате воздействия на хрупкую психику человека целого комплекса противоречивых чувств каждый раз перед погружением, перед этим, в общем-то, несложным действием, среди членов экипажа наблюдается некоторая тщательно скрываемая друг от друга нервозность и даже лёгкое беспокойство.

Окружающая обстановка, интерьеры, так сказать, также не располагают к умиротворению и расслабленной созерцательности. Сводчатый потолок над головой делает отсек похожим на узкий мрачный каземат. Мутные чашки плафонов в защитных решётках источают грязноватый неровный свет. В углах и дальних закоулках, переплетаясь, грудятся таинственные тени. Бледные полуголые фигуры моряков, замершие на своих боевых постах, напоминают кладбищенские мраморные изваяния. В душу вползает липкое ощущение затхлости и заброшенности.

А между тем подготовка к погружению продолжается. Вот уже остановлены дизеля. Для экономии электроэнергии и для соблюдения режима тишины выключен единственный наш инвалид-кондиционер. Обесточены вентиляторы, задраены клинкеты на трубопроводах. Закрыты и плотно обжаты переборочные двери — отсеки полностью загерметизированы и готовы к погружению.

Жар раскалённого на солнце