Алексей Трешников - Их именами названы корабли науки Страница 50

НА ЛЕДОВОЙ АВИАРАЗВЕДКЕ

В судьбе М. М. Сомова решающую роль сыграл первый ледовый прогноз. Это было еще до первого полета на ледовую разведку. В начале 1938 года Сомову как руководителю небольшой группы северных морей сектора гидрологических прогнозов ЦИП было поручено составить ледовый прогноз на период навигации для арктических морей.

Представьте себе растерянность молодого специалиста. Сомов никогда не страдал переоценкой своих сил и возможностей. Он часто сомневался и колебался, прежде чем решиться сделать первый шаг. Правда, если он делал этот шаг, то дальше уже с головой пырял в неизвестную область.

Когда директор института дал ему это задание, то он не знал, с чего начать и чем кончить: материалов было мало, обоснованной методики прогноза не существовало. Но задание было категорическим, и мотивы неумения и незнания в расчет не принимались. Вспоминая об этом важном эпизоде своей жизни, Михаил Михайлович говорил:

«Теперь бы я, конечно, наотрез отказался от выполнения подобного задания в тех условиях, в которых оно тогда давалось. С годами я понял ту истину, что, чем больше человек знает, тем больше он понимает, что знает очень мало. А так как в то время об Арктике я знал еще очень немногое, то мне казалось, что знаю я ее хорошо. Поколебавшись немного, я согласился».

К работе над прогнозом Сомов привлек Ивана Гавриловича Овчинникова, оканчивавшего тогда МГМИ и работавшего на практике в ЦИП. Овчинников был более решительным человеком и своей энергией вселил уверенность в старшего товарища. Они поделили Арктику: Сомов взял себе Карское море и море Лаптевых, Овчинников — Восточно-Сибирское и Чукотское. За четыре месяца они изучили все печатные и рукописные источники о ледовом и гидрологическом режиме этих морей, проштудировали отчеты капитанов об условиях плавания в предшествующие годы, проанализировали связи и в спорах и сомнениях сформулировали прогноз. Вначале Сомов доложил этот прогноз на совещании в ЦИП, а потом на Междуведомственном бюро ледовых прогнозов при Главсевморпути. Вот как впоследствии сам Сомов описывал эту страницу биографии своей жизни в неопубликованных воспоминаниях:

«Когда я докладывал наш прогноз на этом обставленном торжественно заседании, меня охватило не только волнение, но и робосгь. Я почувствовал сложность положения, в котором оказался. Выступать пришлось перед более опытными специалистами, среди них были такие маститые ученые, как профессора Зубов и Визе.

Тем не менее аа этом заседании наш прогноз был признан достаточно обоснованным и учитывался при разработке сводного прогноза наравне со всеми остальными. Больше того, наш прогноз был даже выделен в силу того, что он был единственным прогнозом, представленным от научного учреждения, в то время как все другие прогнозы были разработаны и представлены учеными, занимающимися ими по своей инициативе».

Это было как раз то заседание, на котором было признано необходимым сосредоточить главное внимание полярной авиации на ледовой разведке и, по предложению Зубова, принято решение посылать в авиаразведку гидрологов-прогнозистов. В число первых таких разведчиков попал и М. М. Сомов.

Итак, в лето 1938 года Михаил Михаилович Сомов впервые оказался в Арктике.

В лето 1938 года на ледовой авиаразведке в Арктике работало восемь самолетов. Кроме Сомова, из ЦИП был послан гидролог А. А. Гамутилов, из Арктического института — ленинградские гидрологи А. Н. Смесов, Н. В. Ульянов. Самолеты базировались на полярных станциях в устьях сибирских рек, где акватория под влиянием теплых речных вод раньше всего освобождалась от льдов.

Самолет Махоткина, на который был назначен Сомов, базировался в Усть-Таймыре — небольшой полярной станции в устье реки Нижняя Таймыра, вытекающей из Таймырского озера. Сюда по радио из Главсевморпути или от руководителей морских караванов присылались задания: то обследовать подходы к проливу Вилькицкого, то указать путь каравану судов, зашедшему в ледяной массив, то обследовать ледовые условия в западной части моря Лаптевых, вдоль западного берега Таймырского полуострова. Кроме Усть-Таймыры, самолету пришлось временами базироваться и в бухте Нордвик — в устье реки Хатанги, в якутском поселке Усть-Оленек — в устье реки Оленек и в других местах. В общем там, где застанет непогода или где есть склад бочек с бензином для заправки.

В то время авиапортов в Арктике не было, не было и никакой авиационной службы. Командир самолета, получив задание, принимал решение о вылете и планировал маршрут по своему усмотрению. После длительного, восьми-десятичасового полета над морем экипажу приходилось еще катать бочки с берега, перевозить их на шлюпке к самолету и самим перекачивать бензин в баки самолета. Отдыхали в полуразрушенных сараях или неотапливаемых складах, в брезентовых палатках, иногда в якутских ярангах. В общем, это было начало авиационного освоения Арктики. И такая жизнь воспитала плеяду полярных летчиков, выработав у них смелость, находчивость, выносливость, умение приспособиться к любым условиям и привычку к вольной, независимой жизни. Полеты были связаны с большим риском, и естественно, что па такой работе оставались лишь смелые, неунывающие люди.

В одной из своих записных книжек, вспоминая о первых полетах в Арктике на ледовой разведке, Михаил Михайлович записал:

«Вообще наш бродяжнический период в летной работе был мне тогда особенно по душе. Побывав за одно лето на многих полярных станциях, я сразу смог широко познакомиться со всей основной спецификой жизни и работы полярников во всем западном районе Арктики».

Далее в этом же куске воспоминаний Сомов отметил, что в описаниях работы полярных летчиков преобладают героические, яркие моменты. Описания эти справедливы. И все же эти эпизоды не отражают существа жизни и работы летчиков тех лет. «Это были лишь красивые эпизоды, — пишет Сомов, — основным же был и остается — труд. Настойчивый, напряженный труд».

Полярные летчики наряду с моряками, работниками полярных станций и учеными были теми людьми, которые изучили суровую природу Арктики, сделали ее доступной, проложили воздушные и водные трассы к природным богатствам, которыми так богат Крайний Север нашей страны. Это был коллективный подвиг тысяч энтузиастов, каждый из которых работал, не подозревая, что он участвует в подвиге.

В 1938 году еще не на всех самолетах были гидрологи-разведчики. Но в последующие годы они стали главной фигурой в оперативном обеспечении ледовой информацией моряков и сборе исходных данных о состоянии льдов для прогнозирования ледовой обстановки в арктических, а позднее и в неарктических замерзающих морях.