Анатолий Левандовский - Жанна дАрк Страница 51

В то время как бургундцы и англичане строили планы и ломали головы в поисках нужного решения, помощь подоспела с неожиданной стороны: от французского королевского совета.

Это было злосчастное для Франции перемирие 28 августа.

Не подлежавшие огласке статьи перемирия содержали обязательство «временно» передать герцогу Бургундскому некоторые крепости в районе Сены и Уазы, в том числе и Компьень.

Так было совершено черное предательство. Первым его объектом стал Париж, вторым — Компьень.

«Добрый герцог» мог торжествовать победу. Тайные замыслы господина архиепископа Реймского вполне отвечали его интересам. Оставалось пожинать плоды.

Однако это оказалось нелегким. Предавая Компьень, господа советники не согласовали своих действий с мнением компьенцев. А те не имели желания стать разменной монетой в грязной игре честолюбий и алчности. В результате получился неожиданный просчет.

Граждане Компьеня обнаружили редкое мужество и упорство. Их уговаривали, им угрожали, но ничто не могло поколебать их решимость. Преданные, они отказались стать предателями; истинные патриоты, они были готовы умереть, но не допустить вражеской опеки.

«Добрый герцог» негодовал и требовал. Господин Реньо шел на ухищрения. По его совету граф Клермон, уполномоченный короля, предложил компьенцам ввести в город, якобы для его защиты, сильный гарнизон. После этого Клермон рассчитывал с легкостью передать город бургундцам. Но горожане догадались о подвохе и категорически отказались от «помощи». Пробовали действовать и через их любимого капитана, храброго Гильома Флави. Капитан в осторожной форме попытался образумить непокорных. Но когда он понял, что не будет иметь успеха, оставил эту затею. Капитан Флави был столь же хитер, сколь и мужествен. Ставленник архиепископа и временщика, он готов был выполнить любое предписание двора, но не за счет подрыва своей популярности и авторитета, которыми дорожил больше всего на свете.

Тогда Клермон, отчаявшись в «мирных» средствах и не зная, что еще можно предпринять, решил умыть руки. Он отправил герцогу Бургундскому депешу, смысл которой сводился к нехитрой идее: «Приди и возьми». Компьенцы были предоставлены самим себе. Официальные уполномоченные французского короля становились в позу сторонних наблюдателей.

Этого только и ждал хищный Бургундец. Теперь ничто не удерживало его от прямых военных действий. Быстро известив англичан, он начал готовить войска к осаде Компьеня.

Так на грани 1429 и 1430 годов Компьень должен был стать для Франции вторым Орлеаном. Крепость на Уазе заняла место крепости на Луаре. Конечно, судьба Компьеня не могла решить исхода войны. Однако она в какой-то мере определяла будущее как англо-, так и франко-бургундских отношений. А это будущее, в свою очередь, могло ускорить или замедлить окончательную развязку. Говоря иными словами, на долю Компьеня выпал жребий ослабить или усилить плачевные для Франции последствия предательских махинаций, проведенных в августе — сентябре 1429 года и имевших своим главным следствием катастрофу под Парижем. Подобное положение было вполне ясно и для сторонников и для врагов окончательной победы. Могла ли не понимать его Дева? Могла ли она при этих условиях оставаться бездеятельной и равнодушной?!.

Наступала новая весна. Солнце светило ярче, продолжительнее становились дни. Во время частых переездов Жанна, отделившись от остальных, без устали скакала по лугам, жадно вдыхая пьянящий весенний воздух. Всегда разговорчивая и общительная, в эти дни она замкнулась, ушла в себя. Соглядатаи, которые каждый вечер должны были делать доклады де Гокуру, только разводили руками.

Картины ранней весны невольно вызывали воспоминания. Что было год назад, в это же время?

…Башня Кудрэ. Это март…

Запомнилась поездка с королем и герцогом Алансонским, который подарил ей красивого коня. Потом чистилище…

Потом Тур, Блуа и Орлеан… Это уже апрель…

И сейчас па пороге апрель. И то же томление испытывает душа. Тот же страстный порыв увлекает вперед, навстречу опасности, туда, где тяжелее всего, где она больше всего необходима…

Все точно так же. И не так.

Теперь она в подробностях знает то, о чем раньше только догадывалась. Они ненавидят ее. Они ее преследуют. Они стараются непроходимой стеной отделить ее от народа. От народа, который дает ей силу и мужество, неустрашимость и удачу в сражениях. Они устраняют всех, кто искрение ей верит и кому верит она. Где ее храбрые лотарингцы?.. А седовласый Ла Гир?.. А брат Паскерель?.. А герцог Алансонский?.. Господа следят за каждым ее шагом, стерегут каждый помысел. Их сговор она поняла уже тогда, под Орлеаном; но тогда они только мешали, а теперь не успокоятся, пока не погубят.

С ней поступили так же, как с Компьенем.

Ее место только в Компьене!

…Жанна покинула двор ослепительным апрельским утром. Она хитро обманула соглядатаев, ничего не доложила совету и не простилась с королем. Ей удалось увлечь за собой несколько сотен солдат. Из капитанов за ней пошли старые знакомцы — Амбруаз Лоре и Потон Сентрайль. В последнюю минуту присоединилась рота итальянских стрелков, возглавляемая капитаном Баретта.

Маленький отряд двигался в направлении на север.

Весть о том, что Дева вернулась на поле брани, быстро облетала города и села. Добровольные гонцы не жалели подметок, славные новости передавались из уст в уста.

Вот она в Мелене… Вот в Ланьи… Победа!..

Небольшое войско Жанны разгромило у Ланьи лихую банду англичан, много недель опустошавшую окрестные районы. Победительница захватила в плен главаря шайки, жестокого злодея Франке из Арраса, и передала его в руки правосудия.

Простые люди Иль-де-Франса и Шампани ликовали.

Дева не обманула их, она снова с ними!

Города предлагали ей помощь и поддержку. Со всех сторон стекались толпы добровольцев, и вскоре маленький отряд Жанны превратился в двухтысячную армию.

Враги всполошились.

Кардинал Винчестерский, успокоенный письмом Бургундца, уверявшего, что падение Компьеня вопрос дней, приступил было к осуществлению своих замыслов. 23 апреля в Кале высадилась большая английская армия во главе с Генрихом VI, которого прелат намеревался доставить в Париж. Тщетно! Новое выступление Жанны ставило преграду этим планам. Путь на Париж был закрыт. Компьень готовился к длительной обороне, в восточной Нормандии вновь оживилась партизанская война, Бедфорд не гарантировал безопасный проезд юному монарху. Да и солдаты не обнаруживали желания встретиться с «арманьякской ведьмой». Взбешенный Винчестер издал указ «против тех, кто боится волшебства Девы». Однако ни попытки воззвать к самолюбию воинов, ни угроза тюрьмы не производили должного впечатления. Необстрелянные новички, наслушавшиеся о «чудесах» Орлеана и Патэ и знавшие, что никто из их старших товарищей не вернулся домой, трепетали при каждой новой вести с востока.