Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца? - Сергей Юрьевич Нечаев Страница 52

«Сальери, прежде чем убить Моцарта, убил искусство, убил себя — алгеброй».

Джон Эмсли — писатель и телеведущий:

«У Сальери был нервный срыв осенью 1823 года в Венском главном госпитале, где он признался, что убил Моцарта».

Гай Грэйбилл — писатель:

«По слухам, ревность довела Сальери до того, что он убил Моцарта, отравив его».

Перечень подобных заявлений, написанных в разные годы и на разных языках, можно было бы продолжать до бесконечности.

Понятное дело, сразу же нашлись люди, которые сказали, что все это несусветная чушь. Что, придя в сознание, Сальери узнал о своем «признании» и стал отказываться от якобы сказанного. Что после этого, вплоть до самой смерти, в редкие минуты просветления он якобы не прекращал повторять:

— Во всем могу сознаться, но я не убивал Моцарта.

Все это происходило (если, конечно, происходило!) через тридцать два года после кончины Моцарта. Естественно, тогда, в 1823 году, старика сочли невменяемым, а его признание — не заслуживающим доверия бредом…

В принципе, все это выглядит смешно и дико одновременно. Да, действительно, некоторые газеты той эпохи написали, что Сальери, когда он находился в больнице для душевнобольных, будто бы сам кому-то признался в совершенном преступлении. Но кому? Такого человека найти не удалось. Кто лично это видел или слышал? Таковых тоже не нашлось.

Заявление Сигизмунда фон Нойкомма

Уже в 1824 году появилось первое публичное опровержение обвинений в адрес Сальери. В защиту композитора выступил его друг Сигизмунд Риттер фон Нойкомм (1778–1858).

Нойкомм был известным композитором и музыкальным критиком, одним из крупнейших органистов своего времени. Ученик Микаэля Гайдна (брата Йозефа Гайдна), он, в свою очередь, был учителем ряда музыкантов, в частности, давал уроки игры на фортепиано младшему сыну Моцарта. Будучи уроженцем Зальцбурга, Нойкомм слыл горячим поклонником музыки Гайдна и Моцарта, а в 1815 году «Реквием» Ной-комма был исполнен перед участниками Венского Конгресса, и его автора наградили орденом Почетного Легиона.

Так вот он адресовал в 1824 году письмо главному редактору журнала «Бельгийские анналы науки, искусств и литературы» (Annales Bélgiques des Sciences, Arts et Littérature). Это письмо было опубликовано на французском языке в виде статьи под названием «Моцарт и Сальери». Она достойна того, чтобы быть процитированной полностью:

Французские газеты объявили, что Сальери, находясь на смертном ложе, обвинил себя в отравлении Моцарта. Мотивом этого преступления якобы стала ревность, которую вызвали прекрасные произведения и блестящие успехи Моцарта в сопернике его славы и талантов. Больно видеть подобное подозрение, нависшее над памятью знаменитого композитора, и мы считаем своим долгом опубликовать следующее письмо, которое, очевидно, не оставляет никаких сомнений в ложности этого жестокого обвинения:

Париж, 15 апреля 1824 года

«Несколько газет заявило, что Сальери на смертном одре обвинил себя в чудовищном преступлении, что якобы именно он стал причиной безвременной кончины Моцарта; но ни одна из этих газет не указала на источник этого ужасного обвинения, которое обрекло на проклятия человека, который пользовался в течение 58 лет уважением у всех жителей Вены. И долг каждого человека состоит в том, чтобы сказать, что он знает лично, поскольку дело дошло до борьбы с клеветой, которой хотят обесчестить память знаменитого человека.

Во время моего пребывания в Вене (1798–1804) я дружил с семьей Моцарта, и именно от нее я узнал наиболее точные сведения о последних минутах этого великого композитора, который умер, как Рафаэль, в расцвете сил, но не насильственной смертью, как нам говорят сегодня, а от невротической горячки, связанной с неслыханными усилиями, которых не выдержал бы и гораздо более сильный организм. Моцарт сочинил в 1791 году (в год его смерти) Большую кантату, «Волшебную флейту», «Милосердие Тита», Концерт для кларнета, Большую масонскую кантату и свой бессмертный «Реквием».

Он уже был болен, когда уехал в Прагу, куда его вызвали для сочинения оперы «Милосердие Тита» к коронации императора Леопольда II. По возвращении в Вену он начал писать «Реквием». Ослабленный от переутомления, он страдал от глубокой меланхолии, и это вынудило госпожу Моцарт забрать у него партитуру. Эта мера и заботы врача позволили ему сочинить его знаменитую Масонскую кантату, успех которой оживил его до такой степени, что госпожа Моцарт не смогла отказать ему в мольбах вернуть партитуру «Реквиема», закончить который у него не хватило времени. Через несколько дней после возобновления работы его приступы усилились, а силы совсем истощились: он уже не мог подняться с постели и в ночь на 5 декабря умер.

Моцарт долгое время жил в некоем предчувствии смерти. Я помню, как мой учитель Гайдн рассказал мне, что перед его первой поездкой в Лондон (в конце 1790 года) Моцарт пришел проститься с ним. И он сказал со слезами на глазах: «Отец мой, я боюсь, что мы видимся в последний раз!» Гайдн, который был намного старше Моцарта, посчитал,