Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко Страница 52

В результате отрядам нередко приходилось прорываться с боем, неся значительные потери, или откладывать сроки перехода, или изменять его место. Но переход линии фронта был в лучшем случае половиной дела. Отрядам предстояло пройти сотни километров в прифронтовой полосе, густо нашпигованной воинскими частями, охранными отрядами и полицией.

Наиболее опасными на маршрутах движения были переходы железнодорожных и шоссейных магистралей и водных рубежей. Ситуация в прифронтовом тылу часто менялась, отряды сталкивались с неожиданным появлением новых гарнизонов. Их подстерегали засады. Вслед за ними по лыжне, оставлявшей предательский след, устремлялись в погоню охранники и полицейские.

Бойцам ОМСБОНа — «москвичам», как их называли местные жители, «ночным призракам», как их окрестили немцы, — помогали местное население и партизаны. Несмотря на неимоверные трудности, опасности и жертвы, «москвичи» чувствовали себя в партизанских лесах прочно и уверенно. Будучи посланцами Большой земли, укрепляли веру в победу над врагом, в близкое освобождение, вдохновляли сотни и тысячи людей на активную борьбу с оккупантами и предателями и сами черпали силы из родников народного патриотизма. Большое значение для развития партизанского движения и усиления партизанских ударов по врагу на этом этапе имела организаторская работа омсбоновских отрядов по объединению мелких разрозненных групп местных партизан в сводные отряды под руководством наиболее опытных командиров. В ряде случаев руководство новыми отрядами поручалось офицерам и сержантам-омсбоновцам. С лета 1942 года вся деятельность омсбоновских спецгрупп и отрядов координировалась с Центральным, Белорусским и Украинским штабами партизанского движения.

В ходе зимнего наступления 1941–1942 годов Красная Армия нанесла тяжелый урон немецко-фашистским группам армий «Центр» и «Север». Гитлеровцы начали спешную переброску войск с Запада на советско-германский фронт.

В начале 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования и штаб Западного фронта особенно остро нуждались в подробной информации о планах находящегося в Смоленске штаба группы армий «Центр», о расположенных в этом районе тыловых службах и аэродромах противника, об интенсивности и характере военных перевозок по железнодорожным и шоссейным магистралям Орша — Смоленск — Дорогобуж — Вязьма, Витебск — Смоленск, Витебск — Орша. Стратегическое значение этого «треугольника» определялось и тем, что здесь вдоль Минского шоссе проходила (на глубине 1 м) линия связи, соединявшая штаб группы армий «Центр» и фронт с Берлином.

Вместе с тем все эти объекты в смоленском «треугольнике» в очень слабой степени подвергались в то время партизанским ударам. Плохо работала и партизанская разведка: в Центр поступали лишь отдельные, отрывочные сведения.

Омсбоновские отряды в течение зимы 1941–1942 годов неоднократно направлялись также в распоряжение командующих фронтами и армиями для выполнения конкретных заданий непосредственно на фронте.

Командовавший в начале 1942 года Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков высоко ценил действия омсбоновцев, оказывавших фронту существенную помощь.

На следующем этапе войны, когда определился решающий перевес сил на стороне Красной Армии и стратегическая инициатива целиком перешла к ней, отпала необходимость в непосредственном участии формирований ОМСБОНа во фронтовых операциях.

После Курской битвы помощь ОМСБОНа армиям фронта выражалась главным образом в разведывательных и диверсионных действиях его отрядов в тылу врага. Вместе с тем отряды ОМСБОНа по мере их соединения с наступавшими частями Советской Армии участвовали в решении боевых задач, в подавлении сопротивления окруженных немецко-фашистских частей, в разминировании освобожденных городов и населенных пунктов, в выявлении и обезвреживании вражеской агентуры.

Я знал многих чекистов, забрасываемых в тыл противника. Особенно хочется сказать о М. С. Прудникове. Я был знаком с ним еще до того, как его отряд перешел линию фронта. Это был опытный оперативный работник. Кстати, уже потом, когда я был зампредом КГБ, как-то вызвал его к себе (он еще служил в органах) и спросил, почему он не пишет мемуары. Я ему сказал: «Имея такой огромный жизненный опыт по работе органов госбезопасности в тылу противника, вы просто обязаны написать мемуары». Таким образом, сам того не ведая, я подтолкнул Михаила Сидоровича к написанию его замечательных книг.

В конце зимы 1941–1942 годов командование ОМСБОНа широко использовало для засылки в тыл врага суражские или витебские ворота — лесной коридор на участке армий Калининского фронта, ведущий в лесные массивы Витебщины и северной Смоленщины.

Этим путем, проложенным разведчиками 4-й ударной армии и партизанами, прошли многие омсбоновские отряды. Многие из них находились в тылу врага долгие месяцы, годы, вырастая в бригады и соединения.

Не приходится доказывать, что своевременный учет этих недостатков и упущений способствовал бы более успешным действиям спецотрядов и групп ОМСБОНа в тылу врага и меньшим потерям.

Но в целом, как отмечали командование и штабы ОМСБОНа и фронтов, командиры спецотрядов и спецгрупп успешно справлялись с поставленными перед ними задачами, а их личный состав проявлял сплоченность, выдержку, энергию, мужество и отвагу.

К лету 1943 года резко возросло количество отрядов и групп бригады, действовавших на оккупированной территории. Некоторые из них, как уже отмечалось, разрослись в бригады и соединения. Состав других, как диктовал характер их задания, оставался стабильным и не превышал 25–30 человек. Обычной стала посылка спецгрупп в составе опытных разведчиков, диверсантов, радистов, минеров в крупные партизанские соединения для обучения партизан и оказания им помощи в выполнении наиболее ответственных заданий.

При переправке отрядов в тыл врага все чаще стали прибегать к помощи авиации. Самолеты чаще стали совершать посадки в расположении отрядов Медведева, Градова, Шестакова, Лопатина. Омсбоновцы пользовались также аэродромами соединений Ковпака, Федорова, Сабурова. Авиация давала возможность для организации смены личных составов отрядов; вызова командиров и комиссаров в Москву для отчетов, обмена информацией, инструктажей; посещения представителями командования ОМСБОНа и его штаба отрядов на местах и оказания им помощи; доставки на Большую землю раненых, военнопленных, важных документов и т. д.

Возможность переброски раненых в Москву имела принципиальное значение, так как обеспечение нормальных условий для хирургического вмешательства и лечения укрепляло моральный дух бойцов отрядов и спецгрупп. В то же время эвакуация раненых увеличивала маневренность и дееспособность отрядов.