Николай Амосов - Голоса времен. (Электронный вариант) Страница 52

Начальник госпиталя приличный. Но здание на Подоле, отстоит от Тубинститута на 5-6 километров, больше часа езды. "Москвича" в Брянске продал, он совсем дошёл. Были деньги на машину, купил опять Москвича. Решил проблему транспорта. Только заливка воды в радиатор мучила.

... ... ...

На организацию операций пошло две недели. Лежал на "тахте", жестоко тосковал. Очень жестоко. Проклинал всех и вся. Но с Лидой не ссорился, она увлечена институтом. Понимал.

Живи, Амосов, борись, нет обратного хода!

Из первого десятка операций в институте была смерть на столе. Не справился, возник пневмоторакс на втором лёгком. Матерился про себя.

Больные после ранений в инвалидном госпитале тяжёлые - абсцессы в лёгком вокруг осколков, плюс многолетние гнойные плевриты - рубцы, как железные. Операции длились по 4-5 часов. Умер один: огромная опухоль средостения, с прорастанием в аорту. Не справился с кровотечением.

Была отдушина: ездил оперировать в Брянск. Там по мне тосковали. Малахова переехала в Киев уже к Новому году, появился надёжный тыл - доктор под рукой в любое время. Скоро и Ваня Дедков приехал

В январе пришло письмо от Исака. Вот что писал: "В Брянск не приезжай, на тебя завели уголовное дело. Будто-бы ты экспериментировал на больных, удалял здоровые органы. Бочки с препаратами опечатали, меня допрашивали. Истории болезни изъяли. Партийное собрание во главе с секретарем Игрицкой поддержало следствие. Все друзья - в панике."

Я не придал значения - абсурд! Но ездить перестал. Больные здесь пошли.

Уже после смерти Сталина, когда "дело врачей" прикрыли, мне разъяснили - была большая опасность. Один следователь хотел на мне карьеру сделать. И сделал бы! Так что, спасибо товарищу Сталину, во время умер.

Но смерть вождя потрясла общество. Вся страна лила слезы. Лида тоже. Слухи про Москву: давка при похоронах до смертоубийства. Меня смерть вождя не взволновала, хотя побаивался худшего: Берии не доверял. Обошлось. Даже легче вздохнулось, как похоронили вождя. Рапорты из газет исчезли.

Теперь много написано о Сталине: пока идёт очернение. Но не исключаю, что воскреснет. Вспомним Наполеона.

Новые правители: Маленков - Совмин, Хрущёв - партия, Берия - КГБ. Народ доволен, что Жукова опять подняли до наркома. Большая амнистия напугала публику. В 21-м году ЧК с бандитами лихо справилась: "К стенке!"

В апреле мы с Исаком ездили в Горький защищать диссертацию.

Событие важное, но описывать не буду - всё прошло как надо. Оппоненты - Е.Л.Березов, Л.К.Богуш, Б.А.Королёв дружно хвалили. Вот только на ужин не пришли, сидели мы с Исаком и Туровым, как дураки.

Через пару месяцев погиб Исак. Вечером пришёл из гостей, сильно пьяный и по ошибке выпил каустик. Сжёг пищевод и желудок до полного омертвения. Спасти не смогли, через два дня умер. Я ездил на похороны. Остался сын лет трёх. Погрустил с Верой, уже вдовой. Замуж она не вышла. В 70-х годах приезжал в Брянск на юбилей больницы. Захирели, хирургия слабая.

2. 1953 г. Кафедра.

Вот я стал доктором. В Харькове кафедру предложили: плохая. Отставить. Тут же пригласил киевский директор, на кафедру хирургии сан-гиг.факультета. Клиника на улице Рейтерской тоже плохая. Но - Киев. Согласился.

Объявили конкурс и в сентябре с трудом выбрали на учёном совете. Не блестяще: 21 - "За", 18 - "против". Говорили: "Какой он профессор!" Переживём. В конце сентября проректор Е.И.Чайка привёз меня на кафедру и представил сотрудникам.

Нет, я не чувствовал неполноценности. Операции? Лекции? Пожалуйста!

Помощники были слабые. Два старика доцента - только для студентов. Ассистенты помоложе: три женщины и молодой человек. Бесцветные "безрукие хирурги", очень послушные. Далеко до моих брянских.

Скоро начал делать операции на лёгких и пищеводе. Новые помощники их никогда не видели, поражались. Доцент жаловался министру, П.Л.Шупику:

- Запретите ему! Как можно! Человека поперёк перерезывает!

Лекции пошли сходу. Готовился, писал план, не бубнил. Студентам нравился. Дисциплину требовал. Но в преподавание ассистентов не вникал - не важна хирургия санитарным врачам. Однако двойки на экзаменах ставил.

В госпитале и тубинституте стал бывать меньше, по одной операции в неделю. Малахова оперировала. Между тем, они с Дедковым поженились. Ваня не только поехал за мной, но и удрал от прежней жены (мне не нравилась). Они стали у нас бывать каждую субботу.

Ходил на Хирургическое общество, ближе познакомился с М.И.Коломийченко (полюбил меня), с И.Н.Ищенко, генералом (долго не признавал). Демонстрировал больных с операциями, которых до меня Украина не знала. Выдвигался! Но без нахальства, вполне скромно (так я считал).

В декабре 53-го, очень тихо, дома, отметили мои сорок лет.

В мае 54-го был Украинский съезд хирургов. Были знаменитости: Юдин, (и Петров), Е.Л.Березов, Б.В.Петровский. На съезде меня уже принимали как вполне взрослого хирурга. Делал доклад по лёгким. Имел успех.

Умер Юдин. Возвращался из Киева, в самолёте стало плохо, только довезли до института и смерть. Инфаркт. Говорили, что накануне нервничал, будто бы Петров его обидел.

3. 1955 г. Операции на сердце.

Невозможно описывать в подробностях всё, что делалось в стране, в разных сферах. Жизнь ускорила темп. События буквально мелькали.

В верхах вроде бы было мирно: правители - Маленков и Хрущёв - правили, народ привычно безмолвствовал. И вдруг: "Берию арестовали". Подарок партия сделала народу. Интеллигенция очень одобряла.

Правда, КГБ работало, диссидентов объявляли и арестовывали, но уже "поштучно", а не целыми загонами. Теперь партия всё списала на Берию. На Сталина ещё не посягали.

Нам поменяли квартиру - две комнаты и кухня. Домашняя атмосфера была спокойная. Лида с увлечением училась. Ко мне за помощью не обращалась. Может я был рад этому? Большой теплоты к ней не было. Неужели повторение прошлого?

Одно Лида знала твердо.

- Хочу ребенка!

А как я ? А никак. К детям чувств не испытывал. Но и не возражал.

Были трудности - забеременеть. Даже в больнице лежала. Как-то я вёз ей передачу и попал в аварию, получил лёгкое сотрясение мозга.

Январь 1955 года. Всесоюзный съезд хирургов: Дом Союзов, торжество. Мой дебют: дали доклад: "Резекции лёгких при туберкулёзе". Доволен.

Главное внимание съезда было не к лёгким, - к сердцу. Представлен первый опыт - от Бакулева, от Куприянова - митральные стенозы и "Синие (врожденные) пороки сердца". А от Саши Вишневского - комиссуротомии под местной анестезией. Как раз для нас, поскольку наркозом пока не владели.