Джефри Робинсон - Ямани: Взгляд из-за кулис Страница 52

Нефть — самый важный на свете товар.

Нефтяной бизнес не сравним ни с одним другим — как по совокупному объему продаж, так и по денежному обороту.

Этот бизнес так или иначе затрагивает все страны планеты и всех людей, которые на ней живут. Исключение составляют, быть может, только дикие племена глухих районов Африки или обитатели непроходимых джунглей Новой Гвинеи.

Есть еще золото — видимо, следующий по значению товар, которому тоже случалось становиться политической силой. Но не золото вращает фабричные турбины и поднимает в воздух самолеты. Золото никогда не имело такого политического значения, как нефть.

И нет на земле товара, который с такой же эффективностью контролируется столь небольшим количеством людей.

Пусть эквадорцы контролируют мировую торговлю бананами. А южноафриканцы — мировой рынок алмазов. И пусть ни в одной стране нет лучших красных вин, чем во Франции. Все это в конечном счете не слишком важно.

Мир не погибнет, даже если в нем не останется ни одной банановой пальмы.

Но с нефтью дело обстоит совсем иначе.

По крайней мере, в настоящее время.

Жители Саудовской Аравии, обладающей примерно третью мировых запасов нефти, в основном придерживаются консервативных взглядов и убеждены, что нефть дарована им Аллахом. Этим, полагают они, была вознаграждена их ревностная вера.

Исполненные вечной благодарности, саудовцы не склонны пересматривать догматы Корана. Они считают своим долгом хранить неколебимую преданность исламу. Это не мешает им видеть в деньгах, которые приносит ниспосланная свыше нефть, средство для модернизации страны. Но никому не позволяется делать второе в ущерб первому. Поэтому реформы в Саудовской Аравии сопряжены с огромным риском.

Успех преобразований, осуществляемых любым саудовским королем, зависит от того, насколько осторожно он действует.

Когда Фейсал решил, что настало время ввести образование для девочек, ему удалось преодолеть сопротивление значительной части общества только благодаря величайшей находчивости. Ранее школу посещали одни мальчики и обучение в ней почти полностью контролировали религиозные лидеры, которые традиционно выступали против высшего образования, если только речь не шла о чисто богословских дисциплинах. И Фейсал нашел единственно верный ход: он поручил создание новой системы образования одному из этих консерваторов.

В 1953 г. в Саудовской Аравии появилось телевидение. Некоторые приверженцы мусульманских традиций активно протестовали, утверждая, что это новшество повлечет слишком радикальное сближение с разлагающимся Западом, и против него вопиет любая строго консервативная интерпретация ислама.

Считаясь с мнением могущественных религиозных кругов, Фейсал подчинил телевидение некоторым цензурным правилам. Так, все любовные сцены подлежали обязательному изъятию. Это относилось даже к поцелуям в мультфильмах. Вместе с тем Фейсал заявил, что телевидение абсолютно необходимо для просвещения народа и что его появлению в Саудовской Аравии все равно не смогут помешать никакие экстремистски настроенные элементы. Одним из людей, видевших в телевидении нечто вроде ереси, был твердолобый, экзальтированный фанатик по имени Халед ибн Мусаид. Взгляды Халеда вызывали у королевской семьи некоторое беспокойство, потому что он был племянником короля Фейсала (сыном пятнадцатого сына Ибн Сауда).

Какое-то время, однако, Халед не привлекал к себе особого внимания — до тех пор, пока не возглавил вооруженное нападение на построенный в Эр-Рияде телецентр.

Полиция, немедленно прибывшая на место происшествия, попыталась пресечь беспорядки. Но Халед и его сторонники отказались разойтись.

Руководивший операцией полицейский офицер, узнав, что во главе бунтовщиков стоит саудовский принц, отправил донесение начальнику сил безопасности, а тот поспешил информировать о происходящем Фейсала.

Фейсал размышлял очень долго. И ответил: не имеет никакого значения, кто этот человек. Закон превыше всего.

— Если принц откроет огонь, — сказал король, — вы тоже должны стрелять.

Начальник сил безопасности, собственноручно застрелил Халеда ибн Мусаида.

Спустя несколько лет брат убитого, Фейсал, отправился учиться я Соединенные Штаты. Там он стал принимать наркотики и в 1970 г. был арестован в штате Колорадо за тайную торговлю ЛСД.

Хотя король Фейсал отказался ходатайствовать о смягчении участи своего племянника, государственный департамент, узнав о происшедшем, послал в Колорадо соответствующий сигнал. В неофициальном порядке местного судью попросили учесть королевское происхождение подсудимого и быть снисходительным. Судья принял во внимание раскаяние молодого человека и, вынеся приговор с отсрочкой исполнения, назначил ему испытательный срок.

В 1971 г. несостоявшийся студент возвратился домой, и король запретил ему покидать пределы Саудовской Аравии.

Когда Фейсалу ибн Мусаиду исполнилось двадцать семь, его жизненный багаж состоял из некоторых идей саудовских радикалов, любовницы-американки, с которой он прожил пять лет, и твердого намерения убить дядю.

Заки Ямани никак не мог предполагать, что 25 марта 1975 г. окажется столь ужасным днем.

Он встал рано, умылся, прочитал утренние молитвы. Потом, просматривая срочную корреспонденцию, поступившую за ночь, приступил к завтраку, состоявшему из тарелочки особой волокнистой овсянки.

До половины девятого, может быть до без четверти девять, Ямани провел время за неспешным чтением бумаг в маленькой гостиной своего номера-квартиры в отеле «Ямама». Потом он оделся, вызвал шофера и отправился в министерство, находившееся в нескольких сотнях метров от отеля.

Первая половина рабочего дня, как всегда, была полностью распланирована.

Как всегда, Ямани ожидало множество посетителей.

В любой другой день он оставался бы у себя в кабинете до 15—15.30, а потом отправился бы в отель «Ямама», где его ждал поздний ленч, состоявший из йогурта, орехов, фиников и фруктов.

В любой другой день он вернулся бы в министерство в 17.00—17.30 и продолжил прием посетителей или, может быть, принял участие в заседании совета министров, которое нередко затягивалось до девяти часов вечера.

В любой другой день он провел бы вечер привычным образом. Возможно, принес бы домой документы, которые не успел прочесть на службе. Или играл в карты с приятелями. Или просто лежал на своем большом диване и болтал по телефону с друзьями из разных стран мира, косясь одним глазом в телевизор.

Но утром 25 марта 1975 г. в Эр-Рияд прибыл Абдул Муталеб Казими, новый министр нефти Кувейта. На 10.30 был запланирован визит Казими к королю. Ямани должен был сопровождать кувейтскую делегацию и представить ее Фейсалу.