Остап Лысенко - Микола Лысенко Страница 52

Рисуя вражеский лагерь, композитор не прибегает к уродливым, гротескным краскам, а воссоздает реальные, типичные черты польской шляхты. Торжественный полонез подчеркивает напыщенность, надменность воеводы и его окружения.

Легкомысленность, пустота, кокетливость Марыльцы оттеняются ритмами мазурки, блестящим, легким вальсом. Музыкальная характеристика польских образов, безусловно, продолжает традиции польских сцен «Ивана Сусанина» и «Бориса Годунова».

Финал оперы не совпадает с последними главами гоголевской повести. Не попал в руки шляхты Остап. Не погиб и Тарас. Смерть, мщение несут они гоноровитой шляхте. И уже охвачены пламенем крепостные башни, ворота Дубно. В зареве пожарища реет старое сечевое знамя. Запорожцы празднуют победу, славят Бульбу и Остапа.

Я, признаться, не сразу понял, чем вызвано такое отклонение от гоголевского текста.

— Ну, как тебе объяснить! — горячился отец. — Тарас Бульба, привязанный к дубу, заживо сжигаемый врагами, — тоже победитель, фигура более драматическая, чем мой Тарас. Но не смерть, пусть и героическая, а победа казаков соответствует замыслу, духу всей оперы.

…Опера была дописана в 1890 году… Десять лет пролегло между титульной и последней страницей клавира. Почему так случилось, почему на долгие годы затянулась работа?

— Трудно мне было, Остап. В музыке нашей все один. Сам себе и хозяин и работник. Поэтому и двигался медленно…

«Тарас Бульба» получил высокое признание первоклассных мастеров.

«Приезжает в Киев покойный Чайковский, — вспоминал Михайло Старицкий, — посещает Лысенко и просит продемонстрировать своего «Тараса», о котором слышал еще в Москве. Лысенко смалодушествовал и хотел было избежать этого, но Чайковский добился своего.

…Почти всю оперу прослушал наш знаменитый маэстро с глубоким вниманием, временами высказывал свое одобрение и восхищение. Его особенно восхищали те места в опере, в которых наиболее ярко проявился национальный колорит.

Чайковский обнял Лысенко, поздравил его с талантливым произведением и просил немедленно ехать с ним в Петербург, где он поставит эту оперу обязательно».

Однако опера при жизни композитора поставлена не была. Причин тут много.

Национальной оперной сцены не существовало и в помине. Что же касается Петербурга, то, подготовив русскую редакцию клавира и даже примерно наметив, не без помощи Чайковского, распределение ролей между артистами Мариинского театра, Николай Витальевич все откладывал да откладывал поездку в Петербург[52]. А тут и Чайковский умер. И все же, думается, основная причина — авторская неудовлетворенность, суровая требовательность к себе.

Сцена из постановки оперы «Тарас Бульба» (II акт) на сцене Киевского театра оперы и балета имени Т. Шевченко.

Сцена из постановки оперы «Энеида» (I акт) на сцене Киевского театра оперы и балета имени Т. Шевченко.

Андрей Витальевич Лысенко, брат композитора.

Помню, наше совместное редактирование уже близилось к концу, а отец снова принялся было сокращать, перекраивать клавир.

Но потом решил:

— Не стоит — мне вряд ли удастся увидеть оперу на сцене, а когда дойдет до постановки, купюры все равно будут сделаны. Как бы там ни было — жить нашему Бульбе! Старый еще себя покажет! Впрочем, — продолжал он, — однажды мне уже пришлось сокращать «Бульбу», да так, что и теперь болит, будто по живому резал. У Гоголя, как из песни, и слово не выкинешь, не то что эпизод. Вот и перенесли мы в оперу с Михаилом Старицким чуть ли не всю повесть. А ведь у оперы свои законы, свое прокрустово ложе.

Пришлось сокращать… Выкинули мы из второго действия песни и танцы челяди на хуторе Тараса, хор в честь урожая. Без них можно обойтись. Довелось из-за большого объема второго действия отказаться в сцене встречи Тараса с сыновьями от кулачного боя старого Бульбы с Остапом, хотя это одна из самых ярких гоголевских страниц.

А вспомню сцену приезда Тараса с сыновьями на Сечь (и ее пришлось вычеркнуть) — поверишь, места себе не нахожу. Надумал я эту сцену на Хортице. Волны седого Славутича напели ее мне. Да что поделаешь. Не все вмещается в оперный сюжет.

Сцена, которую вспоминал отец, не вошла в окончательную редакцию. Она настолько исполнена характерными для всей оперы героико-романтическими чертами, настолько колоритно и правдиво воплощает быт сечевиков, что хочется дать о ней читателю более полное представление.

…Берег Днепра. Медленно плывет паром на остров Хортицу — Сечь. Начинается сцена инструментальным вступлением: грозно бьются волны широкого бурного Днепра, шумят, бунтуют, переливаясь через скалистые пороги. Льется широкая песня, то возвышенно-героическая, то скорбно-грустная: песня рассказывает о борьбе сечевых рыцарей, о славном прошлом Сечи.

Тарас с сыновьями приезжает на берег Днепра. Тут же корчма. Пенится в ковшах мед, рекой льется горилка. Пируют казаки. Из-за Днепра слышен голос запорожца, перекликающегося с паромщиком.

Сцена сопровождается музыкальной темой шумных, игривых волн.

Тарас у переправы с радостным волнением предлагает всем снять шапки, приветствовать мать свою — Сечь, откуда, «как могучие львы, на весь свет ринут казаки», откуда «играет потоком и воля и казачество на Украину всю».

Все спешились с коней, осторожно обходят богатыря-запорожца. Он спит на самой середине дороги, живописно раскинувшись. Тарас любуется фигурой казака, что «так важно развернулся». «Хоть рисуй», — говорит он.

В глубоком раздумье стоит Тарас на берегу и, озирая все вокруг, вспоминает свои молодые годы. «В жилах у него вновь играет кровь!»

Растроганный воспоминаниями, он обращается к «Лугу-Батьку» и «Сечи-Матери» с просьбой «принять снова его, старого, до хаты», научить сынов его, как за Украину встать, как «ее больше жизни любить».

Приближается время отплытия на ту сторону Днепра, на Сечь. Запорожцы выходят из корчмы. Шинкарь провожает их, желает счастливой переправы. Все идут к парому. Тарас в последний раз торжественно призывает сыновей приготовиться к вступлению на «сечовую землю»: «Орлами себя покажите, завоюйте себе славу!». «Добудем себе, батьку, славы на поле боя, или погибнем со славой», — отвечают братья.

Взволнованный ответом сыновей, Тарас видит их в мечте среди лучших сечовых рыцарей, чтоб «стоять умели твердо за мать свою Украину».

Завершается сцена отплытием парома с Тарасом и казаками на Сечь.

И снова шумит, бурлит неугомонный Днепр, снова льется дума-песня о славных героях Запорожской Сечи.