Анатолий Терещенко - Женское лицо СМЕРШа Страница 54

Около 12 часов дня 28 мая он оказался на Дворцовой площади в бюро пропусков штаба Ленинградского фронта.

А там его уже ждали военные контрразведчики СМЕРШа.

План операции по встрече «Беркута» с резидентом был подготовлен за несколько часов. Начальник армейского отдела СМЕРШа полковник Кондратенко приказал Пастушенко довести операцию до логического конца.

После отработки легенды суточного выпадения из графика движения агента к резиденту, ему было доложено, что он добирался до Луги на перекладных. Машины, как назло, ломались. Пришлось ехать и на повозках, и топать даже пешадралом.

Вскоре «Беркут» улетел в сторону своего нового руководителя. Прибыв в город Лугу и найдя нужный ориентир — Собор Казанской иконы Божией Матери, где по описанию должен находится дом резидента, он быстро вышел на цель.

Дом был огорожен серым штакетником. Подойдя к калитке, он услышал заливистый лай собаки. На порог вышел хмурый хозяин.

— Кого вам?

— Портного…

— Пиджак можете перелицевать?

— Все зависит от степени изношенности…

— Проходите, капитан, посмотрим…

Скрипнула открывающая калитка, собака по команде прекратила лаять, загнанная в конуру. Гость и хозяин прошли в дом. Кривошапка обратил внимание, что в небольшой комнате стояла на ажурных чугунных ножках швейная машинка фирмы «Зингер». На столе лежали раскроенные лоскуты материи. На диванчике несколько пошитых брюк.

— Нил Герасимович, — представился хозяин.

— Петр Захарович Новоселов, — отрекомендовался гость.

— Как хорошо, что вы приехали, я запарился. Как добрались — без приключений?

— Да, но уж муторная в вашу Тмутаракань дорога. На чем только не ехал: и на машинах, которые все ломались, и на телегах, и пеша-дралом.

— Глухомань, скажу вам, мил человек, российская глубинка.

— Я бы не сказал так. Город красивый и большой для районного масштаба.

Ночью в разведцентр ушла шифрованная радиограмма:

«Беркут прибыл. Спасибо за передачу. Задачи, поставленные вами, будут ему доведены. О результатах выполнения задания незамедлительно будет вам доложено. Дирижер».

Так завязывалась новая оперативная игра войны в эфире с противником под колпаком сотрудников военной контрразведки СМЕРШ.

ГАЛИЦИЙЦЫ И БАНДЕРОВЦЫ

В период подготовки Львовско-Сандомирской операции шла активная фаза перегруппировки наших войск с элементами дезинформации противника. Задачи на наступление были поставлены 3-й гвардейской и 13-й армиям с юга Волыни в направлении на Рава-Русскую, а 60-й и 38-й армиям из района Тернополя — в направлении Львова.

Против Красной Армии стояла немецкая группа армий «Северная Украина» со штабом во Львове. Командующим ею был назначен генерал-фельдмаршал Модель. Недостаток в живой силе на фронтах в силу больших потерь в Украине и Белоруссии заставил немецкое командование искать пушечное мясо из числа украинских националистов. В германском местечке Нойхаммере завершилось формирование 14-й гренадерской дивизии Ваффен СС «Галичина».

28 июня 1944 года по приказу Моделя она была введена в состав 13-го корпуса 4-й танковой армии, державшей оборону на 160-километровом участке фронта у города Броды. Дивизия «Галичина» заняла вторую линию обороны фронта длиной 36 километров. Это была запасная линия сопротивления. Дивизия насчитывала более 12 500 человек личного состава.

Как уже говорилось выше, 13 июля 1944 года войска 1-го Украинского фронта перешли в наступление на рава-русском и львовском направлениях. В ходе боев был разгромлен 13-й корпус немцев вместе с «галичанами», что создало 1-му Украинскому фронту благоприятные условия для наступления на Львов. Эта победа объясняет относительно слабое сопротивление немцев в битве за Львов из-за отсутствия резервов. Немцы, понимая свою обреченность, быстро покинули город, тем самым он был спасен от разрушения.

После грандиозного побоища, какое увидела своими глазами Лидия Ванина, проезжая на машине вслед наступающим войскам дивизии, она поняла, какая силища противостояла ее соединению. По полям, перелескам, просекам и у обочин дорог валились трупы.

Висело сплошное невидимое облако зловония над этими местами. Догорали и дымились боевые машины. Наших погибших солдат она практически не встречала — активно работали поисково-похоронные команды.

На полянах в окружении и под охраной советских воинов группировались толпы немецких военнопленных. Воспаленными глазами они с ужасом смотрели на картины местного апокалипсиса, случившегося с их 13-м корпусом.

В стороне стояла тоже под охраной немногочисленная толпа плененных солдат и офицеров дивизии СС «Галичина». Они были грязные, припорошенные лёсом, взбиваемым гусеничными траками танков, бэтээров и шинами грузовиков. Стояли украинцы, перепуганно оглядывавшиеся по сторонам, очевидно для многих, родных мест.

Из отдела КР СМЕРШ армии поступила команда допросить пленных немецких офицеров с целью выявления сотрудников гитлеровских спецслужб в войсках. Начальник дивизионного отдела подполковник Сергеев Павел Федотович поручил капитану Малоземову опросить розовощекого и низкорослого майора вермахта. В качестве переводчицы использовали своего секретаря отдела Лидию Ванину.

— Давай, Виктор Павлович, «коли» фрица. Может выйдем на какого-то абверовца или гестаповца. Там уже целая очередь собралась для беседы с вами, — улыбнулся Сергеев.

— Павел Федотович, взаимопонимание за счет нашего толмача Лидии Федоровны будет обеспечено, — шуткой ответил Малоземов…

Скрипнула дверь. Автоматчик ввел коротконого, пухлого майора.

— Wer du bist? — Кто вы? — спросила Лидия Федоровна.

— Офицер немецкой армии, — с достоинством ответил майор.

— Was ist Ihr Name? — Как ваше имя?

— Вольфганг Остер, — последовал ответ.

— Где вы служили?

— Немецкий офицер не имеет права говорить об этом, тем более своему противнику, — надменно проговорил Остер.

— Вы понимаете, даете себе отчет, в каком положении вы сейчас находитесь?

— Временно выведенный я из строя непредвиденными обстоятельствами.

— Вы прежде всего военнопленный воющей и побеждающей вас Красной Армии, — напомнил ему Малоземов. — И от вас зависит отношение властей, опекающих майора Остера, как с ним поступить…

Допрос проходил долго, но все-таки он понял, что играть в «патриота» вермахта ему же хуже. Он дал показания и назвал среди своих сограждан несколько фамилий, подозреваемых в причастности к спецслужбам Третьего рейха.