Леонид Шебаршин - Реквием по Родине Страница 55

Николай Федорович не готов к моему появлению в спортивном виде и с собакой. Он пытается пригласить меня в стоящую у обочины серую «Волгу».

– Хочу показать вам кое-какие документы.

– Какие еще документы?

– Очень важно. Вот они у меня здесь, в папке…

Мы уходим в сторону от машины, Николай Федорович суетится, достает какие-то бумажки, сует мне на ходу. Не останавливаясь – в одной руке собачий поводок, – смотрю: ксероксная копия статьи из «Советской России» и копия же материала ТАСС от конца июля. И то и другое я видел раньше – обычные сетования о судьбе России. Бумажки появляются не случайно, я совершенно уверен, что их переход из рук в руки в «спокойном местечке» был бы конспиративно снят на видеофильм. Удалось ли друзьям Николая Федоровича сделать это на улице, в неожиданной ситуации? Я не сомневаюсь, что мой спутник здорово нечист, но виду не подаю.

– Так что следует из этих бумажек и зачем вы их мне показываете?

– А разве вас не волнует судьба России? Надо спасать страну, я об этом хотел с вами поговорить, посоветоваться, узнать ваше мнение…

Егозливый Николай Федорович явно не в своей тарелке. Говорит, что работал в секретариате А.И. Лукьянова (видимо, рассчитывает, что для меня это прозвучит паролем), теперь оказался в аппарате президента, очень переживает за Россию.

– Ваши-то хотя бы что-то делают?

– Какие это «наши»?

– Такие люди, как вы, те, что ушли из КГБ… Вы же не можете сидеть сложа руки, ведь гибнет Россия.

Очень сухо и очень корректно излагаю собеседнику позицию абсолютно лояльного и аполитичного обывателя, который смотрит телевизор и изредка заглядывает в газеты.

Николай Федорович нервничает – ему нужна крамола, а участник «заговора» отделывается банальными благоглупостями».

Возвращаемся к машине. Николай Федорович благодарит за разъяснения и обещает прийти еще раз.

– Ваш телефон? – Я говорю это резко. Николай Федорович дергается.

– Сейчас не могу его дать. Сами понимаете… В Кремле.

– Те-ле-фон!!!

– Понимаете… У меня к вам будет серьезное предложение…

Без дальних слов достаю из кармана бумажку со статьей из «Советской России», сую ее в руки дергающемуся Николаю Федоровичу и ухожу.

Больше этот «спаситель России» не появлялся. Что за молокососы подослали его ко мне? На что рассчитывали? Даже легенду не отработали, не подготовили его как следует. «Подставка» – дело деликатное. Люди, занимающиеся политическим сыском, должны быть тоньше, интеллигентнее. Хотя… в 37-м году работали еще грубее, а результаты были.

Задумавшись о встрече с Николаем Федоровичем, об упадке истинного профессионализма, чуть было не проезжаю мимо «Белорусской». Выскакиваю из вагона последним, под закрытие дверей – так может поступать человек, которому надо отсечь наблюдение или убедиться в том, что оно есть. Резкое движение объекта, как правило, заставляет «наружников» проявиться. Я проделываю этот маневр не нарочно, выявлять «наружку» мне нет нужды, я ничего не прячу.

У выхода из метро толкучий рынок в самом первозданном виде, и приходится проталкиваться через густую толпу. Слева от выхода расположились «наперсточники» – мастера старого, как рынок, жульничества. Угадай, под каким из трех наперстков шарик, и получай деньги! Удивительно, находятся люди, попадающиеся на эту нехитрую удочку. Прав был американец Барнум, изрекший: «Каждую минуту в мире рождается простак». Этот людской ресурс неисчерпаем.

Слегка выпивший человек приличного, но несколько непутевого обличья просит закурить. Я копаюсь в кармане, достаю смятую пачку, а человек предлагает мне в обмен на сигарету допить пиво из открытой и начатой им бутылки. «Держи сигарету! Пива выпьем в следующий раз». Приличный человек удивлен, пожимает плечами – не хотите, мол, как хотите – закуривает. Он предлагал щедрый обмен. Пива оставалось рублей на 8, а одна сигарета стоит 3–4 рубля.

Душа человеческая тонет в океане коммерции, захлебывается в нелепостях нового мира. 2 копейки стоят 3 рубля. Как так? Да так – чтобы позвонить из уличного телефона, нужна монета в 2 копейки. Надо позвонить – купи 2 копейки за 3 рубля в любом коммерческом магазине. Цена стабильная, но скоро повысится.

Наконец я дома, промокший, но не очень.

Послеобеденное время как-то само собой приспособилось под чтение газет: вчерашних – из почтового ящика, сегодняшних – из киоска. Газеты стали несравненно интереснее, чем были в прошлом году. Удивляет «Правда». По существу, те же люди, а насколько острее, проникновеннее и умнее стали писать. Вот бы так раньше-то…

Судя по газетам, обстановка в России и независимых государствах, входивших когда-то в состав Советского Союза, остается стабильно неблагополучной.

Идет война в Абхазии. Эдуард Шеварднадзе, избранный на пост председателя парламента Грузии давно не слыханным большинством – 90 % голосов, говорит о своей решимости применять силу, хотя это и противоречит его принципам. Видимо, Эдуард Амвросиевич одни принципы применяет к Грузии, а другие – к России и Абхазии. Не слишком ли много принципов для одного человека? К тому же они какие-то сезонные, по погоде. Занятная команда правила страной – по набору принципов на каждое время года. Впрочем, веселиться нечего – Россия являет миру лик срамного скомороха.

Вице-премьер Полторанин предрекает второе пришествие Сталина, если не остановить спикера парламента Хасбулатова, а Хасбулатов требует отставки Полторанина.

Создается впечатление, что наращивается генеральное наступление на парламентские институты. Раздаются призывы: твердая рука! твердая власть! (у покойного Сталина рука была и твердой, и тяжелой), со всех сторон хулят и парламентариев, и парламент. Где-то что-то на эту тему встречалось мне и раньше: «В действительности институт парламентаризма ничего, кроме вреда, не может приносить вообще…» Сказано сильно. Автор – Адольф Гитлер.

Продолжается резня в Таджикистане. Разведка предупреждала, что с падением дружественного России правительства в Кабуле война захлестнет южные районы бывшего СССР. К сожалению, прогноз сбылся. Мировую общественность Таджикистан мало волнует.

Сообщения из Афганистана скудные. Еще весной Наджибулла сдал власть и пытался вылететь в Индию, где уже находилась его жена с тремя дочерями. Его задержали на аэродроме собственные соратники. Наджибулла нашел убежище в миссии ООН в Кабуле. В городе и вокруг города вспыхнули ожесточенные бои между отрядами Хекматьяра и формированиями Исламского общества, началась массовая резня, и все иностранцы, включая российское посольство и персонал миссии ООН, покинули Кабул. Наджибулла жив. Это может оказаться хуже смерти – новым правителям Афганистана понадобятся публичные жертвоприношения. Мой друг министр госбезопасности Якуби покончил жизнь самоубийством. Бабрак Кармаль находится в Хайратоне, на границе с Узбекистаном. Говорят, что узбекский генерал Дустум, чьи отряды захватывали Кабул летом, обращается с ним дружелюбно.