Андрей Танасейчук - Эдгар По. Сумрачный гений Страница 56

Трудно сказать, что на самом деле «глубоко в сердце обрел» наш герой, но, «размером трудным излагая», талант версификатора он, безусловно, продемонстрировал. Впрочем, сам-то он едва ли серьезно относился к тем «безделицам», что писал в альбомы дамам. Во всяком случае, приведенное стихотворение в свои поэтические сборники он никогда не включал. Как, вероятно, и многие другие.

А на Микэникс Роу молодого человека ждали скорбные дела. Брат таял на глазах, его душил кашель, и нередко по нескольку ночей кряду дежурил он у постели больного, поднося питье, лекарства и всячески пытаясь облегчить его состояние. Старший По сознавал, что дни его сочтены, и совершенно не берегся, будто намеренно (чего исключать нельзя!) сокращая срок своего пребывания на свете. Весной и летом 1831 года приступы следовали один за другим, становясь тяжелее раз от разу. Тем не менее, едва оправившись от очередного приступа, Генри сбегал из дома и обязательно тяжело напивался. Родным, и прежде всего Эдгару По, приходилось его разыскивать и возвращать домой. Не всегда это удавалось сделать быстро, и болезнь снова возвращалась, усиливаясь.

Это не могло длиться долго, и 2 августа 1831 года в одной из местных газет[118] появилось короткое извещение: «Скончался У. Г. По, 24 лет. Его друзья и знакомые приглашаются на похороны этим утром в девять часов к дому миссис Клемм на Уилкс-стрит». Старший брат поэта умер накануне — вечером 1 августа. Непосредственной причиной смерти — к этой мысли склоняется большинство биографов — стало отравление алкоголем. Ослабленный туберкулезом организм на этот раз не смог совладать с отравой.

Похоронили, как мы видим, быстро — на следующий день. В те годы в бедных домах (тем более летом) покойников не держали долго. А Клеммы — По и были самыми настоящими бедняками. Хотя и старались соблюдать внешнюю респектабельность, но это не всегда удавалось.

Смерть Уильяма Генри Леонарда По была, конечно, печальным событием. Но, как ни кощунственно это звучит, и облегчением для семьи. В последние месяцы он нигде не работал, пил, а на выпивку нужны были деньги. И пусть воровством он себя не запятнал, но делал долги. Их нужно было возвращать. Кстати, привычка старшего брата одалживать вскоре выйдет боком младшему. Но об этом речь впереди. Впрочем, мы и так несколько забежали вперед и пропустили событие, которое многое изменило в судьбе героя повествования. Если не в личной, то в судьбе литературной, творческой — наверняка.

28 мая 1831 года в филадельфийской газете «Сэтеди курир» появилось объявление:

«ПРЕМИЯ

Издатели „Сэтеди курир“ намерены ежегодно часть прибыли от издания отчислять на дело развития национальной литературы и назначают премию — 100 ДОЛЛАРОВ — лучшему рассказу, сочиненному американским автором».

Не факт, что объявление попалось на глаза Э. По именно 28 мая, но то, что оно не прошло незамеченным, бесспорно.

В объявлении среди прочего сообщалось, что конкурс анонимный («к каждому рассказу должен прилагаться запечатанный конверт с именем и адресом автора; конверт будет вскрыт только в случае победы произведения в конкурсе»), его итоги будут подведены в январе 1832 года. Рассказ должен поступить не позже 1 декабря, почтовые расходы берут на себя издатели.

Прежде Эдгар По не писал прозу. И вообще, как нетрудно понять из его «программного» предисловия к незадолго до этого изданному поэтическому сборнику, считал прозу («мысль без музыки») едва ли достойной внимания настоящего художника, каковым в его восприятии мог быть только поэт. Но гонорар — 100 долларов! — не мог не поразить его воображения: на такие деньги семья могла без особых хлопот существовать не один месяц. Тем более на фоне тех гонораров, на которые Э. По мог рассчитывать как поэт[119]. Конечно, он решил попытать удачу в объявленном конкурсе.

«Приобщение к прозе началось с внимательного изучения и анализа так называемых журнальных жанров, — писал по поводу первых шагов поэта на новом литературном поприще Ю. В. Ковалев в своей книге об Эдгаре По. — Предметом его пристального внимания стали не только американские, но и английские (и даже в первую очередь английские) журналы, все еще служившие образцом для американских читателей, писателей, критиков и издателей». Перечень этих журналов он находит в одном из ранних рассказов По «Страницы из жизни знаменитости» (1835). Что же это были за журналы? Исследователь их перечисляет: «Ежеквартальное обозрение», «Вестминстерское обозрение», «Иностранное обозрение», «Эдинбургское обозрение», «Дублинский журнал», «Журнал Бентли», «Журнал Фрэйзера», «Журнал Блэквуда». Трудно сказать, действительно ли начинающий прозаик внимательно проштудировал все указанные издания, но какие-то из них — безусловно. Ведь английские литературные журналы на самом деле широко читали в Америке, и многие полагали их верным ориентиром в море литературы. Впрочем, для того чтобы познакомиться с данной ветвью газетно-журнальной словесности, и не было необходимости в доскональном изучении всех журналов — достаточно было нескольких. Даже одного-двух. «Двадцатидвухлетний Эдгар По, — утверждает исследователь, — прилежно изучал упомянутые издания именно с целью научиться писать журнальную прозу, популярную у читателей. Он исследовал ее тематику, стилистику, язык, композиционные принципы, пытаясь раскрыть секреты ремесла». Тем более что рассказ как жанр в те годы бурно развивался и в Америке. Ю. В. Ковалев, знаток литературных реалий периода, утверждал, что «рассказы находили прибежище в многочисленных журналах, число которых к концу тридцатых годов приближалось к полутысяче», и потому «рассказ сделался журнальным жанром, и почти всякий писатель пробовал свои силы как новеллист, твердо надеясь, что найдется журнал, который опубликует его сочинения»[120].

Прежде По не предпринимал попыток освоить популярный жанр[121]. Объявленный конкурс и величина вознаграждения заставили пересмотреть пренебрежение поэта к прозе. Для конкурса он сочинил пять рассказов: «Метценгерштейн», «Герцог де Л’Омлет», «На стенах иерусалимских», «Существенная потеря»[122] и «Несостоявшаяся сделка»[123].

Достоверно неизвестно, в какой последовательности они были написаны. А жаль. Это дало бы возможность понять, как развивался прозаик. Впрочем (как бы ни утверждал обратное не склонный к особым размышлениям сонм его многочисленных поклонников), и так очевидно, что ни один из них нельзя назвать шедевром. Печать ученичества лежит на каждом. Но что интересно и характерно: Эдгар По, начинающий новеллист, уже в этих, самых первых своих рассказах не выглядит подражателем. Скорее, пересмешником, знакомство которого с образчиками популярного жанра породило желание не столько подражать, сколько высмеять шаблоны и штампы современной ему газетно-журнальной прозы. Пародийный колорит пронизывает почти все пять первых новелл писателя.