Георгий Мелихов - Белый Харбин: Середина 20-х Страница 57

Эта наиболее крупная военная группировка "белых", которую объединяла Западная (позднее 3-я) армия Каппеля — несколько десятков тысяч человек, их жены и дети, — отступала с тяжелыми боями против наседавшего противника — 5-й Красной армии и партизан. Целью, поставленной красным командованием, было разгромить этот сильный боевой кулак "белых", уничтожить их или заставить сдаться на милость победителей. Главной же задачей "белых" являлось сохранить свои силы от разгрома, не сдаться врагу, чтобы принять от него смерть, не отдать ему на поругание и гибель своих жен и детей, спастись.

На плечах отступавших "белых" 5-й армии уже через месяц удалось занять Новониколаевск (современный Новосибирск), сданный практически без боя. Эвакуация из-под Новониколаевска семей солдат, раненых и беженцев была чехами остановлена, что вызвало резкое обострение отношений Колчака с командующим ЧСА Я. Сыровы и французским генералом Жаненом. В обстановке этих столкновений и развития революционных событий на Сибирской магистрали и происходило развитие двух параллельных и последних актов общерусской трагедии: перемещение эшелона Верховного Правителя на восток и его выдача союзниками "красным" и тяжелое отступление белых сил.

Почти одновременно с прибытием поезда Колчака в Нижнеудинск (в 250 км к западу от Иркутска) власть в городе перешла к т. н. Политическому бюро — местному органу Революционного комитета, поднявшего на Сибирской магистрали восстание против Омского правительства. Охрана Колчака (1500 чел.) могла бы навести порядок на железной дороге, но этого не позволили сделать чехи. "В видах безопасности" Жанен (уже сидевший в Иркутске) приказал временно задержать поезда Колчака, премьер-министра В. Н. Пепеляева и "золотой эшелон" с 408 млн. золотых рублей на станции, объявленной "нейтральной зоной". Эта "временная задержка" продолжалась две недели — по 10 января 1920 г. ("нижнеудинское сидение"). Колчак говорил, что унего появилось предчувствие готовящегося предательства.

Отступающая Белая армия, голодная и не обмундированная должным образом, в лютые сибирские морозы продолжала свой скорбный путь на восток, теряя людей, замерзавших в пути и погибавших в беспрерывных боях, умиравших от сыпного тифа. Но она не складывала оружия, не сдавалась и до конца сохраняла грозную для врага боеспособность. И все это — несмотря на беспримерные лишения и муки, которые выпали на ее долю на 5-тысячеверстном пути. И Белая армия спасла себя, явив своим мужеством и стойкостью еще один великий подвиг русского солдата, дав пример его самоотверженности и героизма. Этот подвиг должен теперь получить должную оценку и на Родине и навсегда войти в историю Российской армии, равно как и имена российских полководцев и героев Гражданской войны с белой стороны.

"Днем солнце — еще терпимо, к вечеру же поднимался обычный резкий степной ветер, — писал И. И. Серебренников. — Мороз становился крепче. Зябли лошади, коченели солдаты. Далеко не все имели теплую одежду… Ночлег в теплой избе — редко. Бивак у костра. Отмораживались… Картина, которую все чаще и чаще видят те, кто идет следом: замерзшие люди — то в одиночку, то целыми группами, — крепко уснувшие у потухшего костра… И еще, — отмечает он, — эпидемия тифа и самоубийств сопровождали собой весь путь отступления белых на восток" (Серебренников И. И. Великий отход. Рассеяние по Азии Белых русских армий, 1919–1923. Харбин, 1933).

Одним из материальных памятников этого отступления явились картины художника П. И. Сафонова, проделавшего с отступавшими частями весь Ледяной поход:…тянется непрерывная цепь саней, с укутанными во что попало неподвижными, застывшими фигурами людей… Временами среди них — масса всадников, в лохматых папахах, огромных валенках, с суровыми лицами. И снова сани, сани с этими фигурами. А после прохода авангарда — на голом снегу трупы людей, трупы лошадей… Ими обозначен весь путь Ледяного похода…

В этом тягостном, мучительно длительном отступлении, когда людьми готово было овладеть смертельное отчаяние, для противодействия ему народная молва, народная мудрость создала образ таинственного Помощника, в котором, на мой взгляд, нашел некое земное воплощение Заступник за народ и Землю Русскую, Святитель Николай Чудотворец. Здесь в Сибири, в Ледяном походе он принял имя Понужая.

Арсений Несмелов в одноименном стихотворении так писал о Понужае:

Эшелоны, эшелоны, эшелоны —Далеко по рельсам не уйти!..Замерзали красные вагоныПо всему сибирскому пути.В это время он и объявился,Тихо вышел из таежных недр,Перед ним богатырем склонилсяДаже гордый забайкальский кедр.Замелькал, как старичок прохожий,То в пути, то около огней, —Не мороз ли, дедка краснорожий,Зашагал вдоль воткинских саней.Стар и сед, а силы на медведя, —Не уходят из железных рук!..То идет, то на лошадке едет,Пар клубится облаком вокруг..

И вот, этот человек-видение помогает отступающим, поддерживает их в трудную минуту:

Выбьешься из силы, — он уж рядом…Проскрипит пимами, подойдет,Поглядит шальным, косматым взглядомИ за шиворот тебя встряхнет.И растает в воздухе морозном,Только кедр качается велик…Может быть, в бреду сыпнотифозномНам тогда привиделся старик.А уж он перед другим отрядом,Где-нибудь далеко впереди,То обходит, то шагает рядом,Медный крест сияет на груди.— Кто ты, дедка? Мы тебя не знаем,Ты мелькаешь всюду и везде…— Прозываюсь, парень, Понужаем,Пособляю русскому в беде. (…)

Тем временем, уже 1 января 1920 г. (приказ об этом Жанена последовал только 5 января) ЧСА поспешила взять Колчака и поезд с российским золотым запасом "под свою охрану". 4 января А. В. Колчак назначил своим преемником ген. Деникина, а "всю полноту военной и гражданской власти на всей территории Российской восточной окраины" передал атаману Семенову, произведя его в генерал-лейтенанты. Г. М. Семенов стал, таким образом, верховным главнокомандующим и формальным главой Белого движения в Сибири и на Дальнем Востоке.

Вечером того же 4 января в Иркутске произошел переворот, в результате которого 5 января власть в городе формально перешла к т. н. Политцентру, а фактически — к рабоче-крестьянским дружинам, руководимым Иркутским губкомом РКП(б).

По предложению Жанена Колчак согласился перейти в отдельный вагон, на окнах которого были укреплены 5 союзных флагов — американский, английский, французский, японский и чешский, означавшие, что адмирал находится под защитой пяти держав. Вагоны Колчака и Пепеляева были прицеплены к эшелону 1-го батальона 6-го чешского полка и вместе с ним в ночь с 8 на 9 января двинулись на восток — к Иркутску. Поезд шел до станции Зима с большими остановками.