Лев Лурье - Лаврентий Берия. Кровавый прагматик Страница 57

Дополнительным заданием для чекистов было обеспечить безопасность вождей – Сталина и Берии, у которых в Абхазии были дачи. Поэтому в Гагринском районе, где располагалась Холодная Речка, террор был еще более жестоким и массовым. Городской отдел НКВД в Гаграх последовательно возглавляли два настоящих садиста – Николай Рухадзе и Амаяк Кобулов. Оба они сделали потом блестящую карьеру. Рухадзе закончил свою службу министром государственной безопасности Грузии.

На следствии по делу бериевцев в 1954 году свидетель Свиридов показал:

После указания Рухадзе начались массовые избиения арестованных и применение к ним мер физического воздействия. Били всех арестованных, которые не давали показаний. Каждый сотрудник сделал себе соответствующее «орудие» в виде веревки, обмотанной проволокой, шнуром, палки, самодельные резиновые дубинки из автопокрышек и т. д. Арестованных били днем и ночью. При этом нужно заметить, что крики избиваемых были слышны на улице и жителям примыкавших к горотделу домов.

После избиений арестованных заставляли длительное время стоять на ногах с поднятыми вверх руками. Такие «стояния» продолжались долго, причем у этого арестованного попеременно дежурили сотрудники горотдела. Были случаи, когда арестованные падали от изнеможения, их поднимали, давали немного передохнуть и вновь ставили в такое положение.

Рухадзе лично истязал арестованных, причем делал это в наиболее изощренных и зверских формах. Рухадзе, я это видел лично, бил Леткемана кулаком в живот и по голове, бил его веревочным шнуром, а однажды дошел до того, что привязал к половым органам Леткемана шпагат и стал дергать его, требуя показаний от Леткемана. Я в это время составлял протокол допроса Леткемана и лично видел эту картину.

Бывший сотрудник Гагрского отдела НКВД Н. К. Парцхаладзе подтверждал факты массовых избиений:

В одном помещении находилось по 30–40 и более арестованных, причем арестованные, подвергавшиеся избиению на следствии, возвращались в помещение, где находилось много других арестованных, в том числе и таких, которые проходили по одному делу. Видя избитых на следствии арестованных, другие, боясь применения к ним таких же мер физического воздействия, были готовы давать любые показания, которые требовало следствие.

У нас есть и свидетельство из 1938 года – взгляд на репрессии со стороны чекиста – заместителя начальника Гагринского горотдела НКВД В. Н. Васильева. Это редкий случай для работника органов – принципиальный человек, категорически не принимавший нарушений социалистической законности. В 1937–1938 годах Васильев направил на имя наркома внутренних дел СССР Ежова, его заместителя Фриновского и наркома внутренних дел Грузинской ССР Гоглидзе несколько рапортов, в которых разоблачал нравы и методы следствия, царившие в Гагринском горотделе НКВД.

В рапорте от 6 февраля 1938 года Васильев писал:

19 марта 1937 г. рапортом на имя наркома внутренних дел СССР Ежова… мною было донесено о явном вредительстве в следственных делах Гагринского отдела НКВД… Ответа на свой рапорт я не получил, но вижу и своим партийным чутьем, и чекистским опытом, что вредительство в следработе, в создании заведомо дутых и «липовых» дел продолжается, причем это вредительство осуществляется оперработниками, для которых подхалимство и погоня карьеристического свойства «за орденами» – все…

В другом рапорте 27 марта 1938 года Васильев, говоря о допросе одного из арестованных, сообщал:

Началось с выставления в угол с поднятыми вверх руками и с лишения пищи, питья и возможности оправиться… Второй период – битье: …раздевали совершенно догола и били по нескольку часов подряд по чему попало… Допускались такие «методы» – делалась веревочная петля, которая одевалась на половые органы, а потом эта петля сдавливалась. Били по голове резиновой плетью (не думаю, чтобы от такого воздействия показания были яснее), давили на ноги каблуком сапога и т. д. Словом, в кабинете днем и ночью стоял сплошной вой, крик и стоны…

На допросе в 1953 году Васильев показал:

Однажды я зашел в кабинет оперуполномоченного Серебрякова (осужден), у которого сидел на допросе один из арестованных (эстонец), и на мой вопрос Серебрякову, как дела, он ответил, что арестованный молчит и не отвечает на вопросы. Я посмотрел на арестованного, он был мертв. Тогда я спросил Серебрякова, что он с ним сделал, и он мне показал свернутую проволочную плеть пальца в два толщиной, которой он бил этого арестованного по спине, не заметив того, что тот уже мертв.

На допросах арестованные в результате избиений и истязаний называли целыми списками своих знакомых и родственников, которые в протоколах допроса оговаривали новых лиц. Показания их не проверялись, и производились все новые и новые аресты.

Непосредственный начальник В. Васильева А. Кобулов, на которого он жаловался в Тбилиси, добился исключения своего заместителя из органов и из партии. Пять месяцев Васильев ожидал ареста. Но, по иронии судьбы, спас его Лаврентий Берия, ставший наркомом внутренних дел СССР и остановивший массовый террор. Кобулов уехал на Украину, и ему было уже не до бунтаря Васильева. Принципиальный чекист не только выжил, но и дал в 1954 году на своего бывшего начальника Амаяка Кобулова обширные показания.

…Кобулов Амаяк лично избивал арестованных, фальсифицировал протоколы допросов и допускал другие нарушения закона. При Кобулове в 1937 году у арестованных получались показания путем вымогательства и избиений. Я лично несколько раз видел, как Кобулов А. в своем кабинете в Гагринском горотделе НКВД сам избивал арестованных палкой, предварительно укладывая арестованных на пол…

Генерал-лейтенант Амаяк Кобулов, трижды кавалер ордена Красного Знамени и орденов Кутузова и Трудового Красного Знамени, заслуженный работник МВД, был расстрелян 26 февраля 1955 года по приговору одного из процессов над бериевцами.

Писатель Фазиль Искандер рассказывает:

Все-таки главным виновником репрессий был, конечно, сам Сталин. А Берия, когда управлял Грузией в Тбилиси, он просто старался угодить Сталину. Ну, прежде всего, самому себе, конечно, но и Сталину. И делал, как он полагал, то, что Сталину понравится. Делал, видимо, достаточно последовательно. Потому что Сталин его не убирал, а наоборот, возвысил. Я думаю, он возвысился благодаря совершенно абсолютной беспощадности и отсутствию любого оттенка осторожности, боязни взять или расстрелять невинного человека. Он грубо и прямо шел, насколько понимал. Он понимал, что хочет Сталин. Отсюда его такое огромное возвышение.

Умел, когда это ему было надо, и нравиться людям, потому что он смог каким-то образом же очаровать Лакобу, что тот в какой-то момент посчитал, что он может его продвигать перед Сталиным. Известно, что Орджоникидзе к нему тепло относился. В конце концов, он расправился и с Лакобой, и с семьей Орджоникидзе.