Валерий Золотухин - На плахе Таганки Страница 57

Дупак жаждет разговора, всех обзванивает, я от него бегаю. Но надо и сказать ведь что-то. И разговор состоялся. Взял у профессора спирта для Куприяныча. Сбор труппы. Речь Губенко. Приказ управления о назначении Дупака генеральным директором центра с освобождением от обязанностей директора Театра на Таганке.

13 сентября 1989 г. Пятница

Почему заходится сердце, когда я вспоминаю, как стоял я около родительского забора, около моих тополей, которые вымахали за эти почти сорок лет под небеса? Я вспоминаю, как смотрел от артезианского колодца на школу, на стадион, по которому бродили все те же телята, а из колодезного чрева по трубе железной и деревянному желобу через определенный промежуток текла студеная вода, и я мочил ноги и умывал лицо. А с крылечка внимательно и долго, не моргая, наблюдала за нами старушка. Хотел я проникнуть в зрительный зал моего клуба и не смог. Те, у кого ключи, куда-то уехали, а мальчишки, чинившие свою технику, даже, кажется, и не узнали. Так вот эти воспоминания вчера помогали и мешали мне играть Глебова.

23 сентября 1989 г. Суббота

Разговор в ресторане гостиницы «Волгоград».

— Почему вы так не любите Высоцкого?

— Откуда у вас такие сведения?

— Для волгоградцев это очевидно.

Я повернулся и ушел.

24 сентября 1989 г. Воскресенье

Надо подать заявление и уйти из театра от Бортника. Или написать ему какое-то письмо коллективное и повесить на стенку. Разговор с Ванькой может быть только мужской, а я на него не способен. И это соседство квартирное, с ним, куда от него деться?!

25 сентября 1989 г. Понедельник

6-7 декабря в киноцентре предполагается провести мои творческие вечера. Для этого делают с меня шарж, должны сфотографировать для афиши, для рекламы. А я должен подумать над программой.

Сестра Лены Соколовой, Ирина, после «Живого»:

— Вы гениальный актер! Вам не в этой стране жить надо!

Вот так!! А я русский актер, я только здесь и «гениальный». А жена говорит, что я средний актер. Как после этого ее не бросить?

Израильтяне в восхищении от «Живого», и от Кузькина в частности. А финны взяли «Высоцкого» и «Дом на набережной».

Глаголин:

— Валера! Я ужаснулся на худсовете, как вы с Губенко ненавидите друг друга! Какие вы разные и непримиримые, хотя внешне все вась-вась, все нормально. Но противостояние страшное.

Кто такой Юрий Карабчиевский?! Потрясающая повесть о Маяковском!! И о всех нас.

26 сентября 1989 г. Вторник

Около двух часов стоял в очереди — рубахи стирать. Через полтора часа голос приемщицы на весь мир: «Золотухин последний, за Золотухиным не занимать!» А пропустил меня интеллигентный человек, которого последним обозначили, отобрав у него белье. И каждый, кто приходил, потом спрашивал: «Кто с рубашками последний?» Толпа хором: «Золотухин последний!» На это я про себя думаю: «Дотерплю, ибо в Писании сказано: кто был первым, станет последним, а последний станет первым. Сегодня у нас Золотухин последний? Пусть будет так».

Филатов загремел в больницу. Пневмония. Что ж это делается?! Шацкая говорит — недели две, пока всего не обследуют. Он лежит в отдельной палате, где есть вторая койка, и Шацкая договорилась, что она там будет жить. Вот это любовь! Если это действительно две недели, то как же «Пир»? Без Леньки его выпускать не будут. А потом я улечу в Австралию, а без меня, я надеюсь, тоже выпускать не станут. Как же быть? Пусть выпускают «Преступление». Эту идею надо Николаю подсунуть, посеять. Сам Николай сегодня улетел в Копенгаген. И будет 1-го! 28-го «Годунов» пойдет с Шаповаловым и со мной. Дай Бог Шопену... Когда-то я с народом ходил к нему. Шопен, сыграй Годунова! Час пробил! Сегодня отменили «На дне», отменил его Николай еще вчера, думаю, не без подачи Бортника. Филатова увезли ночью. Разваливаются организмы вместе с театром.

29 сентября 1989 г. Пятница. Липецк, гостиница «Липецк»

В «Современнике» мне Карелин, Джавадян, а потом и Фролов (вошел) предложили добавить в книжку несколько листов и через год издать с исправлениями ошибок, с теми же иллюстрациями, но другим объемом и, может быть, под другим названием.

И я пообещал начальникам добавить 8 печатных листов, имея в виду дневники, «Зыбкина» и «Театральный роман». Обещал сдать к 15 октября. Просил никого не наказывать. «Да, вы сами во многом виноваты. Но замечание мы вынесем, выговор не будем объявлять, а замечанием обойдется».

30 сентября 1989 г. Суббота. «Липецк», № 317

«Уважаемый Валерий!

Извините уж меня, но я вынуждена написать Вам. Как Вы уже догадались, пишет Вам Татьяна Павловна. Обращаюсь потому, что надеюсь на добропорядочность и зрелый ум, иначе писать бы не стала. Думаю, что Вы поймете меня, как поняли бы свою мать. Конечно же, Вы знаете, что у Л. хороший муж. Прекрасные, на редкость любящие родители мужа любят Л., как любили бы единственную дочь, обожают внучку. К. для них в жизни все, особенно для бабушки. Она ее вырастила с первого дня ее появления на свет, т. к. Л. училась в университете на 2-м курсе и через 10 дней после родов убежала на занятия. Бабушка не работала (ей сейчас 54 года), а тогда была еще молодая, полностью посвятила себя воспитанию внучки и поддержке детей, Л. и В., так как обе учились очно. Ни Г. Ф., ни К. не мыслят жизни друг без друга. И вот ваша связь. Она все перевернула в их жизни. Л. бросает мужа и дочь и несется из края в край страны за Вами. На работе берет в счет отпуска и носится за Вами. Л. унижается, ищет квартиру и т. п. Это ужасно! Я не сплю ночами напролет, я схожу с ума. Я очень переживаю за их семью, с моими болезнями желудка я долго не протяну. Уже похудела на 4 кг за каких-то 6 лет. Поймите меня, умоляю Вас, она не будет Вам хорошей женой, разница в возрасте плюс оставленный ребенок (а К. ей никто не отдаст, да и она сама не оставит бабушку Галю), я тоже на суде буду за то, чтобы девочка осталась с отцом, с бабушками. Поймите, что развалится здесь семья и с Вами ей не станет хорошо, а бабушка Галя сказала мне как-то: «Если что, я выброшусь с 7-го этажа, я жить не буду». Поймите, скольким людям будет плохо, а Вам двоим навряд ли будет хорошо. Я мать и знаю свою дочь. Она не будет Вам хорошей женой. Она легкомысленная очень и влюбчивая, а в жизни эти качества не лучшие. Прошу Вас, если она дорога хоть немного Вам, оставьте ее. Мне стыдно перед родителями В., они так стараются для нее, они боготворят ее. Не рушьте их семью. Вы умный человек. Ну, скажите ей, что Ваш сын сказал: «Если что, то я уйду из дома или стану наркоманом». Что угодно скажите, но, умоляю, верните ее в семью, откройте ей глаза на то, что В. хороший муж и отец девочки. А Вы, Вы встретите женщину посерьезнее, одинокую, и она будет Вам верной женой. А я буду молить Бога, чтоб Вы были счастливы, если, конечно, Вы решили оставить и эту семью.