Любовь Калинина - Владимир Климов Страница 57

Поликарпов, признанный «король истребителей», стал жертвой широкой кампании по борьбе с вредительством. Он продолжал трудиться над новыми разработками – и в ГПУ, и в ЦКБ-39, и на свободе. Хотя его выпустили, но не сняли и не отменили ни один предыдущий приговор. До конца своих дней, до 1944 года, Николай Николаевич так и оставался «прощенным преступником». И лишь спустя 12 лет после его смерти был признан необоснованно репрессированным и реабилитирован.

Размах первых пятилеток был поистине грандиозным. Во всех проявлениях. Росла индустриальная база страны, активно развивались металлургия, радиоэлектротехника, приборостроение, химия, без чего невозможным было бы предписанное правительством развитие «красной авиации». ВВС страны начинают получать отечественные самолеты – истребители И-3 и опытные образцы И-5, двухмоторные бомбардировщики ТБ-1 и более совершенные четырехмоторные ТБ-3. Но двигателей по-прежнему катастрофически не достает – ни по количеству, ни по качеству. Самолетный парк страны оснащен все еще моторами иностранного производства, из отечественных – в основном лицензионные двигатели М-17 и М-22, параметры которых не позволяют выполнить лозунг «Летать выше, дальше, быстрее всех».

А в развитии авиационной промышленности требовался размах. Главой отрасли назначается Петр Ионович Баранов, до этого бывший начальником ВВС. Баранов лично курирует формирование столь же мощной научно-исследовательской базы. Отдел авиаматериалов ЦАГИ превращается во Всесоюзный институт авиационных материалов (ВИАМ). Не мешкая, решается и важнейший для отечественной авиации моторный вопрос, зависший после ареста очередного «вредителя» профессора Брилинга и практического закрытия НАМИ. Баранов подписал приказ о возвращении конструктора Климова в Москву, чтобы доверить ему лидирующие позиции в определении дальнейших путей развития отечественного моторостроения. Предстояло «всеми силами… насаждать, культивировать и развивать свои, советские научно-конструкторские силы».

Точка отсчета

Судьба НАМИ – первого научного моторного центра страны – была решена летом тридцатого года. Сначала институт со всей научной, материально-технической базой планировалось передать в ВАТО для усиления позиций в автотракторном строительстве. Но вовремя вмешались авиационные специалисты. Отменить распоряжение Президиума ВСНХ мог только ЦК ВКП(б), и девятнадцать коммунистов обращаются в высшую инстанцию. Письмо в ЦК ВКП(б) и лично товарищам И. В. Сталину, К. Е. Ворошилову и П. И. Баранову, ставшее отправной точкой рождения Центрального института авиационного моторостроения, датируется 13 августа 1930 года:

«Дорогие товарищи!

Решением Президиума ВСНХ Научно-автомоторный институт (НАМИ) передается в ВАТО, при этом Опытный завод НАМИ также передается в ВАТО для автотракторного строительства. Здесь, по нашему мнению, сделана большая ошибка, и это вынуждает нас обратиться в ЦК ВКП(б) с просьбой о пересмотре решения. Опытный завод НАМИ строился как завод по преимуществу для опытного строительства авиационных двигателей на основе ряда правительственных решений. Известно, что за все 13 лет мы не создали ни одного законченного своего авиационного двигателя, который стоял бы на наших самолетах. Известно также, что за все время в Союзе разными организациями было запроектировано больше 40 авиационных двигателей: 30 из них было сдано в производство, около 15 построено, но ни один из них не стоит и, вероятно, не будет стоять на самолетах.

Вместе с тем наша промышленность строит иностранные образцы, двигатели, а наша авиация летает в основном на устаревших машинах. Наше опытное строительство было исключительно бесплодно. Одной из основных причин надо считать отсутствие концентрированной базы опытного строительства. С огромными усилиями был построен при НАМИ опытный завод, пропускная способность которого ориентировочно равна 9 опытным машинам в год. Это является огромным достижением. Постройки опытного завода добивались и Реввоенсовет, и УВВС, и партийные организации. Главным мотивом при этом была ликвидация прорыва в опытном строительстве авиационных двигателей. СТО (Совет Труда и Обороны) своим решением в начале этого года обязал опытный завод приступить к постройке опытных образцов авиационных двигателей уже начиная с октября месяца этого года. Теперь же, когда завод построен и в основном готов к выполнению директив Правительства и мы стоим накануне ликвидации прорывов, завод передается в ВАТО. Таким образом, наше авиационное моторостроение теряет только что созданную им базу. В этом и заключается большая ошибка, которая даже в случае срочной постройки нового завода грозит нам потерей еще двух лет. Это обстоятельство тяжело отразится на развитии Воздушного Флота и боеспособности страны. Поэтому мы просим пересмотреть принятое решение.

Мы предлагаем следующее:

1) автотракторная часть Научно-автомоторного института (НАМИ) передается в ВАТО со всем материальным оборудованием и личным составом;

2) авиамоторная часть НАМИ вместе со всем законченным строительством первой очереди – Опытный завод, испытательная авиационная станция и авиационный отдел – передаются Наркомвоенмору для объединения с винтомоторным Отделом ЦАГИ и создания единого центрального института по опытному строительству авиамоторов и самолетов».

Письмо достигло своей цели, предложения авиаторов были приняты. И в первые дни осени одно за другим следуют распоряжения по оперативному созданию нового центра. Постановлением Правительства от 5 сентября, приказом по ВСНХ СССР от 8 сентября и приказом Реввоенсовета СССР от 11 сентября были объединены винтомоторный отдел ЦАГИ и авиационный отдел НАМИ в организацию ОАМ – ЦАГИ, начальником которого был назначен Борис Сергеевич Стечкин. В самые сжатые сроки, до 1 октября, предписывалось передать новому объединению из НАМИ производственные сооружения, авиаиспытательную станцию, опытный завод и земельный участок в Лефортово, а также авиаотдел вместе с конструкторским бюро. Вскоре происходит перевод во Всесоюзное авиационное объединение (ВАО), решается вопрос о расширении ОАМ, достройке зданий, поставке нового оборудования.

И уже 3 декабря по инициативе Петра Баранова, выступившего на заседании Реввоенсовета СССР, собственно и рождается единый Институт авиационных моторов (ИАМ), в который вошли ОАМ – ЦАГИ и отдел опытного моторостроения завода № 24, с размещением этого института на территории и в помещениях, переданных из НАМИ. В распоряжение ИАМ была передана также первая в СССР высотная установка на 6 километров, закупленная во Франции и построенная в ЦАГИ на улице Радио. Начальником ИАМ назначается кадровый военный специалист ВВС РККА Марьямов.