Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х томах. Т. I. Страница 59

— Я понял вашу мысль, — сказал Фарадей. — Если в узких трубочках пламя погаснет, тогда даже и при наличии «гремучего» газа в шахте он не сможет взорваться от пламени лампы.

— Совершенно верно. Сейчас нам надо раздобыть различные по диаметру трубки и начать систематическое проведение опытов.

Почти целый год они проводили исследования, и наконец в начале 1816 года им удалось сконструировать лампу. Дэви заменил ламповое стекло шахтерского фонаря очень мелкой металлической сеткой. Газы свободно проходили через мелкие отверстия сетки, но пламя не могло выйти наружу и воспламенить опасный газ. Лампа оказалась очень эффективной и вскоре нашла самое широкое применение на каменноугольных разработках. Шахтеры навсегда были избавлены от грозной опасности[317]. За эту заслугу Дэви наградили орденом Румфорда, а в 1820 году он был избран президентом Королевского общества[318].

Исследования, которые проводил Дэви, были очень разнообразны, но на протяжении всей жизни он не терял интерес к электричеству. И не только потому, что добился больших успехов в этой области. Явлениям, связанным с электричеством, в существовавших тогда теориях все еще не было дано полного объяснения, да и сущность самого электричества пока оставалась неясной. Необходимы были все новые и новые эксперименты. Усилия Эрстеда[319], Фарадея и других ученых уже дали замечательные результаты, но это было только началом.

Дэви имел специальную лабораторию, предназначенную для изучения электрических явлений. Кроме батареи и электрической машины, здесь были собраны самые разнообразные измерительные приборы, специальной формы сосуды для измерения электропроводности веществ и другая научная аппаратура.

— Сопротивление, которое оказывают проводники электрическому току, специфично, и оно может служить дополнительной характеристикой веществу, из которого они сделаны, — подвел итоги длительной работы Дэви.

— Несомненно, разница в сопротивлении существует, но закономерности я пока не вижу, — возразил Фарадей, готовивший стеклянную трубку к следующему опыту.

— Действительно, для различных веществ обобщение сделать очень сложно, но для одного вещества проблема решается значительно проще. И у нас уже есть на этот счет некоторые данные.

Фарадей подошел к столу. Цифры, заполнявшие несколько страниц, убедительно свидетельствовали о том, что сопротивление изучаемого ими вещества зависит от длины и поперечного сечения проводника. С повышением температуры оно увеличивается.

Работа в лаборатории, заседания в Королевском обществе… Дэви трудился с неисчерпаемой энергией, но перенапряжение и старая болезнь давали себя чувствовать все чаще. Несколько раз он ездил лечиться в Италию, потом в Швейцарию, но поездки эти мало что изменили. В 1828 году Дэви снова заболел. Он жил в то время на загородной вилле близ красивого озера недалеко от Женевы. Леди Дэви никогда не сопровождала его в этих поездках. Она предпочитала держаться подальше от больного мужа и развлекаться в светском обществе Лондона. В середине мая, однако, она приехала в Женеву, туда же прибыл и брат Дэви Джон[320].

— Джейн, мне суждено умереть счастливым, ведь рядом со мной мои близкие, — чуть слышно промолвил Дэви.

— Не надо говорить, дорогой, — сказала леди Дэви, — это может повредить тебе. Мы здесь, и ты скоро поправишься.

Гэмфри Дэви лежал неподвижно с полузакрытыми глазами. Он дышал едва заметно, силы постепенно покидали его. 29 мая 1829 года он умер.

МАЙКЛ ФАРАДЕЙ

(1791–1867) 

Воздух в переплетной мастерской был пропитан запахом столярного клея. Расположившись среди груды книг, рабочие весело переговаривались и усердно сшивали печатные листы. Майкл[321] клеил толстый том Британской энциклопедии. Он мечтал прочитать ее всю — от корки до корки, узнать все, что накопило человечество за долгие годы своего существования. Но читать он мог только во время обеденного перерыва, когда его товарищи выходили из цеха подышать свежим воздухом. В это время он усаживался и открывал раздел «Электричество». Сколько непознанного таит в себе эта сила! Если человек овладеет ею, она принесет ему большую пользу. Эти мысли не покидали Майкла.

— Майкл, я начинаю сшивать «Беседы по химии»[322]. Если эта книга тебя интересует, я могу отложить ее, — сказал ему товарищ по мастерской.

— Спасибо, отложи. После работы я просмотрю ее.

За окном сгущались сумерки. Из мастерской уже все разошлись. Майкл сел у окна и раскрыл книгу, об авторе которой, миссис Марсит, он никогда прежде не слыхал. Бегло пролистав несколько страниц, Майкл углубился в чтение. И как это до сих пор не приходило в голову, что возможности химии ничуть не меньше, чем электричества? Ведь и в ней еще много неразгаданного.

Кто-то легонько постучал в окно, нарушив ход его мыслей. Майкл поднял голову.

— В чем дело, мама? Зачем ты здесь?

Госпожа Фарадей сквозь стекло молча смотрела на сына. «Как тянет его к науке. Если бы были средства, чтобы дать возможность учиться. А что может дать кузница его отца, которому суждено кормить еще четыре рта?»

— Ты никогда не задерживался так долго, Майкл, вот я и забеспокоилась. На дворе темно уже. Будет тебе читать. Глаза испортишь.

— Знаешь, мама, сегодня я открыл для себя еще одну чудесную науку — химию. Я обязательно проникну в ее тайны. Если б ты знала, как хочется мне стать образованным человеком.

Госпожа Фарадей едва сдерживала слезы:

— Да благослови тебя бог, сынок. Трудись, но помни, что человеку нужен когда-то и отдых.

Мать и сын медленно шли домой. Тяжелая работа в переплетной мастерской и чтение в перерывах, конечно, утомляли Майкла, но крепкий, здоровый сон возвращал ему силы и ранним утром он снова бодро шагал по Тийл-стрит на работу.

На Тийл-стрит обычно все прохожие обращали внимание на большую вывеску: «Книжный магазин и переплетная мастерская Джорджа Рибо».

Джордж Рибо был владельцем самых известных книжных магазинов в Лондоне. Он давно обратил внимание на любовь Майкла к книгам, на его тягу к науке и потому всегда поручал ему переплетать только научную литературу. Майкл работал здесь уже семь лет, хорошо знал свое дело, и хозяин был вполне им доволен.

Как-то Майкл, взяв стопку толстых, богато оформленных томов, направился в книжный магазин. Владелец магазина разговаривал с каким-то незнакомым господином. Майкл учтиво поздоровался и положил книги на прилавок.