Михаил Колесников - Сухэ-Батор Страница 59

Чен И не сопротивлялся. Он смутно воспринимал все происходящее. Его куда-то тащили. Пахнуло в лицо прохладой. Опомнился только в автомобиле:

— Гони! Будут обстреливать — не останавливаться.

— Улизнула, лиса! — сказал Сухэ-Батор, входя в пустое помещение. — Вначале трудно было выгнать, а сейчас на коне не догонишь. Вот и устанавливай после этого отношения… Если китайские чиновники не хотят с нами добрых отношений, мы обратимся к китайскому народу.

Дел в эту ночь было много. Следовало немедленно создать смешанную комиссию из представителей временного Народного правительства Монголии, граждан ДВР, РСФСР, Венгрии и других для расследования гнусных злодеяний гаминов в Кяхте. Нужно было сразу же подготовить и обнародовать манифест временного правительства, написать воззвание ко всему китайскому народу, направить в Ургу письмо премьер-министру унгерновского правительства Джалханцзе хутухте, разослать письма князьям и ламам, распространить по всем аймакам и городам воззвания и листовки.

Утром вспыхнул пожар в кяхтинском Маймачене. Слобода была подожжена со всех концов. Багровое пламя взметнулось высоко над сопками. Пожар бушевал несколько дней, и не было возможности справиться с ним. Большая часть домов выгорела. Ветер носил листовки:

«Красное монгольское правительство будет истреблять всех без разбора, как мирных монголов, так и частных иностранных китайцев, проживающих в Монголии».

— Гамины не унимаются, — сказал Сухэ-Батор Чойбалсану. — Много их засело в сопках и в самом городе. Нужна своя разведка, разведывательные отряды. Руководить ими будешь ты. Требуется также выяснить намерения белогвардейцев.

Чойбалсан занялся созданием разведывательных отрядов, а Сухэ-Батор целиком ушел в государственную работу.

В результате победы над оккупантами образовалось революционное государство. Правда, пока оно было невелико. Его территория включала в себя: на запад от Кяхты — пять караулов, от местечка Бур-Джиргитай до Хабтагая; на восток — четыре караула, от Керана до Кудеры; на юг — все пространство до Ибицика и хребта Цаган-Дабан; на юго-запад — район от Шамора до Будун.

Здесь отныне действовали законы временного правительства, а остальная Монголия была в руках белобандитов барона Унгерна.

Под ударами отрядов Народной армии остатки разбитых китайских войск откатывались все дальше и дальше на юг. Как донесла разведка, колонна китайских войск, насчитывавшая до тысячи солдат, была встречена белогвардейцами и монголами в ста верстах от Урги и уничтожена; другая колонна, такой же численности, под командованием самого Го Цай-тяня, прорвалась во Внутреннюю Монголию; разбойный гун Самбу с сорока солдатами ушел по Калганскому тракту в Китай; еще одна колонна в тысячу сто человек сдалась Унгерну. Несколько отрядов перешли на сторону Сухэ-Батора.

19 мая во все концы страны был разослан Манифест временного Народного правительства. Манифест провозглашал, что отныне в стране нет другой власти, кроме власти народной. С этого дня действительны лишь законы и приказы, издаваемые монгольской народной властью. Все должны подняться на борьбу с белогвардейцами. Настало великое время возрождения монгольского народа, время объединения мыслей, стремлений и действий для установления нового, народного правления взамен отжившего деспотического.

Центральный Комитет опубликовал также воззвание «Всему китайскому народу, Коммунистической партии Китая, профессиональным союзам, студенчеству и всем революционно-демократическим группам и истинным патриотам Китая»:

«Во имя общности интересов и солидарности трудящихся всего мира, всех угнетенных и порабощенных мировыми империалистами народов мира и, в частности, подневольно-колониальной Азии и во имя глубокой общности интересов и идеалов народов китайского и монгольского, одинаково эксплуатируемых и угнетаемых своими и чужеземными хищниками и насильниками, Центральный Комитет Монгольской народно-революционной партии, от имени всех трудящихся и интеллигенции Монголии, категорически требует от пекинского правительства немедленной приостановки посылки войск в Монголию, одновременно обращается с дружеским и искренним приветствием к китайскому народу и к поименованным выше его лучшим и благороднейшим элементам и призывает их поддержать его требования и оказать моральное и иное воздействие на существующее правительство».

Сухэ-Батор занялся укреплением государственного аппарата, его учреждений. Был создан административный отдел, отделы юстиции, иностранных дел и связи. Но прежде всего следовало позаботиться об усилении Народной армии, пополнить ее новыми бойцами, мобилизовать у населения лошадей, заготовить продовольствие, фураж и обмундирование, приобрести винтовки, пулеметы, пушки.

Армия росла. Весть о взятии Кяхты распространилась по всей Монголии. Создавались все новые и новые полки. Не хватало командиров. Для окончательной победы над врагами нужны были грамотные, знакомые с военным делом офицеры, способные обучать бойцов. Где взять их, если грамотный человек во всей армии — ценнейшая находка?

— С неба они не упадут, — говорил Сухэ-Батор. — Я учился в Иркутске в школе красных командиров. Мы создадим свою военную школу.

Вскоре в монгольской Кяхте, переименованной в Алтае-Булак, что значит «Золотой ключ», была по инициативе главкома создана школа для подготовки командного состава. Сухэ-Батор сам занялся обучением будущих командиров.

Несмотря на высокую сознательность основной массы бойцов, встречались и такие, которые были не прочь поживиться за счет чужого добра, уворовать у аратов барана или быка, совершить налет на лавчонку китайского торговца. Чтобы пресечь мелкий бандитизм и воровство, укрепить дисциплину, Сухэ-Батор создал при военном министерстве военно-полевой суд и народную милицию. Несколько ночей потратил он для того, чтобы подготовить проект реорганизации, по сути, партизанских отрядов, народного ополчения в регулярную революционную армию.

В проекте говорилось:

«Монголы, в течение многих веков находившиеся под гнетом иностранных захватчиков, ныне сбросили с себя этот гнет и создали Народное правительство. Законы и постановления Народного правительства на территории страны должны уважаться и беспрекословно выполняться, а границы государства должны твердо охраняться от посягательств внешних врагов. Для этого необходимо в соответствии с принципами независимого государства, с одной стороны, законами и обычаями Монголии — с другой, создать сильную армию.

Монгольская армия должна выше всего ставить защиту интересов нашего многострадального народа, а также помнить и хранить в чистоте великие идеи о лучшей жизни трудящихся, за которую борются все народы мира. Для этой цели необходимо…»