Абдулла Магомедов - Буйнакцы на фронтах Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Страница 6

В 1940 г. в армию был призван и самый младший из братьев – Иван. К сожалению, архив музея не располагает материалом об этом отважном воине одного из артиллерийских полков. В декабре 1941 г. он не вернулся из боя, но его никто не видел ни убитым, ни раненым, ни плененным.

Илья Малинников

С формулировкой «пропал без вести» получила шестидесятилетняя Агафия почти одновременно два извещения о гибели двух сыновей весной 1942 г. Но она мужественно приняла этот страшный удар, иначе и не могло быть: ведь ещё трое её сыновей сражались с ненавистным врагом. Когда её дети ушли на фронт, заботу об их детях – своих внуках, взяла она на себя и пошла работать в совхоз. День и ночь она молила Всевышнего, чтоб сохранил ей оставшихся детей. Бог услышал мольбу старой матери: из пяти защитников Родины трое – самый старший Иван, Сергей и Владимир вернулись с войны. Их путь к победе был трудным и разным.

Самому старшему брату Ивану пришлось испить сполна и горечь фашистского плена.

В одном из боёв 10 октября 1941 г., во время отступления, Иван Малинников был ранен и попал в плен. Его и сотни таких же, как и он, фашисты отправили в один из лагерей для военнопленных в Румынию. Однажды он совершил неудачную попытку бежать, но румыны поймали его и сдали немцам. За этот побег Иван был сильно избит и брошен в карцер.

Иван Малинников

Весной 1944 г. наши войска освободили советских военнопленных, после недолгой проверки Иван был оправдан. Его вновь направили на фронт, он сразу же оказался в гуще событий – принял участие в бою за венгерский город Орадея-Маре. Получил легкое слепое пулевое ранение левого бедра и попал в госпиталь. Лечился не долго, врачи быстро вернули его в строй. После госпиталя Иван был направлен в 1129 сп 337 сд полковника Т.П. Горобец на 3 УФ, в феврале 1945 г. участвовал в боях по взятию Будапешта. Здесь он очередной раз был ранен и лечился в госпитале в Венгрии до июля 1945 г.

В Буйнакском музее Боевой славы братьям Малинниковым посвящен отдельный стенд, там же помещена и благодарность за № 277 от ВГК тов. Сталина за овладение городом Будапештом. В центре стенда помещен портрет матери братьев Малинниковых.

Братья прожили долгую и достойную жизнь. Они пользовались заслуженным авторитетом и вниманием горожан и работников Буйнакской опытной станции, где каждый проработал более 50 лет.

Умерли ветераны войны – братья Малинниковы в Буйнакске, оставив о себе добрую и светлую память у горожан и коллег по работе.

Начальник штаба 30-й Иркутской стрелковой дивизии

Об этом человеке можно было бы написать целую повесть – так ярко, красиво, мужественно прожил он свою не очень долгую жизнь. Сегодня в Буйнакске живут его жена и дочь. А сам он покоится в воинской могиле на кубанской земле, и золотом высечено на мраморной плите: «Подполковник М.Г. Костюк 1901–1942 годы».

Остался навечно лежать солдат на поле брани, но жизнь его продолжается в детях, внуках и правнуках. Хоть и не дожил до счастливого Дня Победы начальник штаба 30-й Иркутской Краснознаменной стрелковой дивизии[4] Максим Георгиевич Костюк, а имя его живет: в роду Костюков подрастает еще один Максим, внук погибшего героя. А сын дочери – Максим Рамазанович Умаров, работая на кафедре теоретической физики Института стали и сплава в Москве, уже внес огромный вклад в достижения отечественной науки. Дочь Майя долгие годы работала завучем в 1-м Дагпедучилище, пока его не перевели в Избербаш после 1975

г. Разве мог подумать бывший помещичий батрак, с малолетства познавший тяжесть подневольного труда, что его потомки будут образованными! Внук сегодня совершает научные открытия, а сам Максим Георгиевич в юности, поступая в кавалерийскую школу, едва смог написать рапорт на имя командира части. Об учебе детей их отец думать не мог, все думы были о куске хлеба.

Но, рожденная в огне революции, социалистическая родина любовью и заботой окружила всех угнетенных и обездоленных. Сын крестьянина Максим Костюк окончил сначала кавалерийскую школу, затем уже сам в 1938 году начал преподавать на курсах усовершенствования политсостава. Учил и учился сам заочно в академии.

В конце мая 1941 года поехал Максим Григорьевич в Москву на сессию. Просиживал над книгами дни и ночи, усердно занимался, хорошо сдавал экзамены. Весть о вероломном нападении врага на нашу Родину пришла так неожиданно, что ему и не поверилось. Но когда выбежал на улицу и увидел лица людей, понял: правда! Завершив за день свои дела, он срочно выехал домой в Буйнакск, где жила его семья. Три рапорта подал он командованию, прежде чем отпустили его на фронт. Провожали его самые близкие друзья. Прощались дома. Поцеловав жену и дочь, подняв ее над головой, спустил к порогу, потом круто развернулся, поднял дочурку на руки, еще раз крепко поцеловал и ушел. Ушел навсегда.

Максим Костюк

В конце августа 1942 года Галина Алексеевна Костюк, жена Максима получила похоронку. Тот бой был описан в мемуарах Маршала Советского Союза А.А. Гречко «Битва за Кавказ».

В районе Пашковской разгорелись ожесточенные бои. Особенно мужественно сражались бойцы 30-й ИК сд под командованием полковника Б.Н. Аршинцева. Испытывая острый недостаток в боеприпасах, находясь в полуокружении, дивизия отбивала все попытки врага захватить переправу в Пашковской. Противник был вынужден бросить в бой дополнительно до полка пехоты, эскадрон конницы (румынские составители) и 50 танков. Советские воины не только отразили яростные атаки врага, но сами перешли в контратаку…[5] А вот что пишет участник боев на Кавказе немецкий генерал Вильгельм Тике в своей книге «Марш на Кавказ» (М.: Изд-во “Эксмо”, 2005. С. 104, 109): «… Восточный пригород Пашковская по-прежнему стойко обороняли советские части… Ночью форсированным маршем подошел 308-й гренадерский полк (ком. полка п-к Шульц. – Сост.) 198-й немецкой пехотной дивизии (комдив генерал-майор Бук. – Сост.), одновременно части 125 пд (комдив генерал-лейтенант Шнекенбугер. – Сост.)… На правом фланге 198-й пд вели бой восточнее Пятигорской батальоны 305 и 326 полков. Им противостояла Иркутская 30-я сд (п-к Б.Н. Аршинцев. – Сост.), которая уже неоднократно отличалась своей стойкостью.

Вообще надо сказать, что немцы, воевавшие на Кавказе, высоко ценили талант Аршинцева и мудрость его штаба (подполковник М.Г. Костюк. – Сост.). Во время этих кровопролитных боев начальник штаба дивизии М.Г. Костюк решил на машине объехать на передовую позицию, по полкам и батареям, чтобы на месте координировать их действия. Во время этой поездки вражеский снаряд взорвался прямо у заднего колеса машины. Шофер был убит, а подполковник Костюк тяжело ранен. 14 августа, не приходя в себя, Максим Георгиевич скончался. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР подполковник Костюк был награжден орденом Ленина. Все это из официальных источников, которые мы смогли собрать в 70–80 годы и у семьи героя Костюк Галины Алексеевны, дочери Майи Максимовны и из газет военной поры. Ну а действительность была другая…

В ноябре 2002 года мне посчастливилось быть участником научно-практической конференции Южного Федерального округа в г. Краснодаре на тему: «Геройско-патриотическое воспитание населения на современном этапе развития общества». Здесь мы все выступали с отчетами, докладами о проводимых работах на местах по данной тематике. Выступил и старший научный сотрудник Ростовского областного музея краеведения Афанасенко Владимир Иванович. Тема его доклада «Правда и вымысел о Ростовской операции 1941 года», где он рассказал о боевых действиях 30-й Иркутской стрелковой дивизии. Но в своем докладе он ни слова не сказал о начальнике штаба дивизии, нашем земляке подполковнике М.Г. Костюке. На мой вопрос, почему он ни слова не сказал о начальнике штаба дивизии, героически погибшем в боях за Ростов и награжденном посмертно орденом Ленина, он, сделав небольшую паузу, сказал коротко: «Он был расстрелян». «Как? За что? Ведь он награжден посмертно орденом Ленина?!» – удивился я. И Афанасенко рассказал следующее.

В один из критических моментов боя наши бойцы дрогнули, началась паника. На них шла немецкая пехота и бронетранспортеры. Бойцы начали отступать. Тогда подполковник Костюк быстро сел на машину и приказал шоферу: «На позицию!». Уже подъезжая, видит: большая группа бойцов от ступает, а впереди бегут два лейтенанта. Начальник штаба вытащил из кобуры наган и громко приказывает «Назад, занять оборону!.. Я приказываю: назад!», и с криком «За мной! Вперёд!» побежал к окопам! И видит, часть солдат опять повернула назад, а с ними вместе драпают и оба эти лейтенанта, вместо того чтоб остановить отступающих бойцов. Тогда начштаба догнал этих трусов и, выполняя один из пунктов приказа № 227 – «Ни шагу назад!» Наркома обороны СССР И. Сталина, расстрелял их на месте. (Это было в боях за переправу в р-не Пашковской. – Сост.).