Анна Маркова - Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий Страница 6

Тогда Константин Философ сказал: «Золото и серебро испытываются огнем, а человек разумом отсекает ложь от истины. Скажите мне, отчего случилось первое грехопадение, не от зрения ли и сладкого плода, и желания быть божеством?» Затем, получив утвердительный ответ на свой вопрос, он продолжил: «Если кто заболеет, поев меда или выпив холодной воды, и придет врач и скажет ему: «И еще много меда съев, исцелишься»; а тому, кто пил воду, скажет: «Холодной воды напившись, нагим на морозе постояв, исцелишься». Другой же врач не так укажет, но назначит противоположное: вместо меда горькое пить и поститься, а вместо холодного теплое, греясь. Кто же из двоих искуснее лечит?» Отвечали ему: «Кто назначает противоположное лечение. Ибо горестью этой жизни следует умертвить сладость похоти, а гордость смирением, излечивая противоположное противоположным. И мы говорим, что дерево, которое сначала произрастит шипы, затем принесет сладкий плод». Тогда снова сказал Константин: «Хорошо сказали. Ведь Христов закон являет всем суровость жизни, угодной Богу, потом же в вечных жилищах стократно приносит плод». После этого он призвал всех своих слушателей обратиться ко Христу.

Призыву Константина Философа последовали многие хазарские вельможи и воины. К сожалению, впоследствии почти все хазарские христиане погибли от гонений, которые устраивали на православную общину иудеи, мусульмане и язычники. Сам каган в христианство не обратился, но остался доволен выступлением византийского проповедника. Он предложил Константину любую награду – Константин просил кагана отпустить с ним всех пленных византийцев, находящихся в Хазарии, сказав: «Это будет для меня больше всяких даров». Каган исполнил его просьбу.

Возвращение в Константинополь

По завершении диспутов византийское посольство направилось в Константинополь. Путь домой был долгим и трудным. Согласно предположениям исследователей, они отправились в дорогу в летнее время, когда пересыхают все ручьи и реки, текущие в степях. На одном из этих степных переходов Константин и его спутники подверглись мучениям жажды. Найдя же в солончаке немного воды, они не смогли пить ее, ибо была она, как желчь. Не зная, что предпринять, они разошлись по разным направлениям – искать воду, но так и не нашли ничего подходящего.

То, что произошло затем, описывается жизнеописателями, как чудо, сотворенное солунскими братьями. Константин Философ сказал своему брату Мефодию: «Не могу больше снести жажды, зачерпни этой воды. Тот, Кто прежде превратил для израильтян горькую воду в сладкую, и нам может сотворить утешение». И действительно, услышал их Господь – почерпнутая вода оказалась прохладной и приятной на вкус. Поэтому, напившись, братья и их спутники прославили Бога, совершающего такое для Своих рабов.

Наконец, после трудного пути, братья вновь оказались в Херсонесе. Местный архиерей, узнав о более или менее успешном окончании миссии, пригласил святых братьев к себе на ужин. Здесь они просили его благословения – забрать с собой мощи святого Климента. Уже после того, как благословение было получено, Константин Философ внезапно обратился к епископу с такими словами: «Помолись за меня, отче, как сделал бы это для меня отец мой». Когда же после ужина спутники его спросили, что означают его слова, он ответил: «Воистину отойдет он от нас утром к Господу, оставив нас». Так и случилось.

И вновь время, проведенное Константином Философом в Херсонесе, прошло с большой пользой. На сей раз, он способствовал спасению фуллов. Что это был за народ и где он обитал, до сих пор неизвестно. Согласно мнению одних исследователей, это была одна из народностей, населявших Крым, некогда обращенная в христианство, но так и не просвещенная в начатках веры. Согласно же другим исследователям, это было некое славянское племя, обитавшее в северном Причерноморье, крещеное, но далекое от христианского просвещения.

В любом случае дело обстояло следующим образом. У фулльского племени, некогда обращенного в христианство, был большой дуб, сросшийся с черешней, под которым совершали жертвоприношения, называя его именем Александр. Женщинам не разрешали ни подходить к нему, ни участвовать в жертвоприношениях. Узнав об этом племени, Константин не поленился отправиться к ним. Придя туда, он обратился к фуллам с такой речью: «Эллины отошли в вечную муку за то, что почитали как бога небо и землю, такие великие и славные создания. Так и вы, поклоняясь дереву, ничтожной вещи, уготованной огню, как можете избегнуть вечного огня?» На это они отвечали: «Мы не начали это делать в наши дни, а унаследовали от отцов своих. И за это получаем все по просьбам нашим: главное же бывает сильный дождь. Как же мы совершим то, чего никто из нас не осмелился сделать. Ведь если кто и осмелится совершить это, тотчас же умрет, а мы не увидим дождя до конца дней».

Но Константин Философ вновь обратился к ним: «Бог о вас говорит в Писании, как же вы от Него отрекаетесь? Ибо Исаия от лица Господа восклицает, говоря: «Приду собрать все народы и племена, и они придут и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: в Тарсис, и Фулу, и Луд, и Мосох, и Фовел, и в Элладу, на дальние острова, которые не слышали Моего имени, и они возвестят народам славу Мою». И еще говорит Господь Вседержитель: «Я пошлю рыболовов и охотников многих – и на холмах и каменных скалах поймают вас». Признайте, братья, Бога, сотворившего вас. Это благовестие Нового Завета Божия, в который вы крестились». Долго еще уговаривал он фуллов, но, в конце концов, добился своего – старейшина, поцеловав Евангелие, направился к дереву и все последовали за ним. Константин же, взяв топор, срубил дерево и приказал сжечь его. И как бы в подтверждение его проповеди в ту же ночь Бог ниспослал им дождь.

После этого Константин Философ возвратился в Херсонес, а оттуда вместе с братом своим Мефодием, всем остальным посольством, взяв мощи святого Климента, отплыл в Константинополь. Вернувшись в столицу, братья были приняты императором и Патриархом. Святой Мефодий получил игуменство в монастыре Полихрон, недалеко от горы Олимп, где он подвизался прежде. А святой Константин остался в столице – он стал причетником храма святых Апостолов. Этот храм, построенный Константином Великим и перестроенный Юстинианом, был вторым по значению храмом Константинополя. При храме была обширная библиотека, которой Константин Философ пользовался для своих ученых занятий. По мнению некоторых исследователей, помимо обычных обязанностей чтеца, Константин также занял должность штатного проповедника.

Подготовка Моравской миссии

Около 862 года Моравский князь Ростислав, находясь в достаточно затруднительном и политическом, и религиозном положении, отправляет посольство в Константинополь, к императору Михаилу и Патриарху, святителю Фотию.

В то время Моравия уже несколько десятков лет – с начала IX века – официально считалась христианской страной – христианство в Моравию принесли проповедники из соседней Баварии. Как следствие, Моравия оказалась в юрисдикции Баварского архиепископа – Пассавской епархии. Но еще при предшественнике князя Ростислава – Моймире, у Моравии возник ряд разногласий с немецкими и франкскими князьями, что привело к войнам. В результате этих войн моравский народ остался без должного христианского просвещения, и более того, архиерей, окормлявший моравскую паству, был на стороне противников князя Ростислава. Из-за этих обстоятельств, он обратился к Византии, желая получить и проповедников, способных наставить народ в христианской вере, и впоследствии, своего архипастыря.

К тому же отношения между Римским Патриархатом, в чьей юрисдикции была Пассавская епархия, и Константинопольским Патриархатом оставляли желать лучшего. Папа Римский Николай I уже не раз вмешивался во внутренние дела Константинопольского Патриархата, выступая против Патриарха Фотия. Посольство Моравского князя давало и императору, и Патриарху право и возможность вмешаться во внутренние дела как раз Римского Патриархата.

Поэтому они тут же призвали Константина Философа, прося его отправиться с миссией в Моравию, сказав: «Ты утомлен, но подобает тебе идти туда, ибо лучше тебя никто этого не выполнит. К тому же вы с братом – солуняне и знаете славянский язык». На это Константин ответил: «И усталый телом и больной с радостью пойду туда, если они имеют письмена для своего языка». На это император Михаил ответил ему: «Дед мой и отец мой, и другие многие пытались найти их, но не нашли. Так как же я могу найти это?» Поначалу Константин был в недоумении от такого ответа. Он сказал: «Кто может на воде записать беседу или захочет приобрести прозвище еретика?» Но император и его дядя, кесарь Варда, настаивали на том, что Константин должен идти просвещать славян и дать им богослужение на собственном языке.