Сергей Михеенков - Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945 Страница 6

Я вздохнул с облегчением. И точно, майор Бойченко перестал гонять меня и мой взвод на самые гиблые задания.

Позже, уже в 1942 году, где-то, как мне помнится, в начале августа, нам зачитали приказ № 227 «Ни шагу назад!». В войсках вводились штрафные подразделения — роты для рядового и сержантского состава и батальоны для офицеров. Так вот, мой первый взвод пятой роты несколько суток в самом буквальном смысле нес функции штрафного подразделения. И только потому, что я, взводный, попал в немилость исполняющему обязанности командира полка майору Бойченко.

Конечно, если подходить формально, приказ до конца я не выполнил. Я должен был передать пакет начальнику погранзаставы. Пакет я привез назад. Виноват? Виноват. Приказ не выполнил. А то, что прервал бессмысленную поездку и сохранил людям, подчиненным мне, жизнь, — это уже дело второе. Второстепенное.

Первый день войны закончился. Я прилег на дне только что отрытого моими бойцами окопа у западной стены нашей полковой караулки. Тело ныло так, как будто не тройка гнедых, а я со своими бойцами таскал к Бугу тачанку. Устал так, словно жизнь прожил за этот проклятый день. Некоторое время мучили беспокойные мысли, конечно же связанные с угрозой исполняющего обязанности командира полка отдать меня под трибунал. Я даже представлял, как меня будут арестовывать, заламывать руки, вытаскивать из кобуры револьвер… Наконец уснул. Сколько проспал, не знаю. Разбудил меня старший сержант Климченко:

— Товарищ лейтенант, немцы.

Оказывается, спал я минут пятнадцать-двадцать. Вечером, после захода солнца, со стороны Буга на дороге показалась колонна бронетехники. Меня удивило вот что: там, на Буге, на несколько километров вверх и вниз по течению не было ни одного моста. Все были либо взорваны, либо демонтированы. Как быстро они навели переправы и перебросили на восточный берег свои войска!

— Танки. Вроде по таблице на T-III похожи. Первый — точно.

— Против него наш «Максим» — пукалка.

— Что ж будет?

Так разговаривали мои бойцы, наблюдая за приближением колонны.

Я продрал глаза. Приказал взводу приготовиться к бою. Гранатометчиков передвинул ближе к дороге. А что я мог еще сделать? Какой приказ отдать? Тем более что все еще находился под впечатлением разговора с майором Бойченко.

— Лейтенант, перебьют они нас не за понюх табаку. — Эти слова я услышал от пулеметчика Степченкова. Сказал он просто, даже звание мое укоротил, что потом на передовой стало делом обыденным, и я на это простецкое «лейтенант» особого внимания не обращал. — Надо что-то делать.

Конечно, если бы сейчас открыли огонь артиллеристы, то своим огнем они бы за несколько минут разметали колонну. Немцы двигались не таясь. Впереди, метров за пятьдесят от головного танка, неслись несколько мотоциклов. Они щупали лучами зажженных фар обочины дорог, поднимали клубы пыли.

На что они рассчитывали, выйдя к Городку колонной? Что здесь никого не осталось и в Городок они вступят без единого выстрела, как входили в польские, французские и греческие города? Конечно, их разведка уже доложила, что и стрелковый полк основными своими силами, и танковая бригада теми силами, которыми она все еще располагала после серии бомбовых ударов, покинули Городок и заняли позиции на рубежах восточнее и южнее Городка, прикрывая Гомельское направление. Но в Городке оставался госпиталь. Из него продолжали эвакуировать раненых. Вывозили их на железнодорожную станцию. Грузовики на бешеной скорости гоняли туда-сюда. Но раненых после бомбежки собралось слишком много. Носилки стояли рядами на аллеях госпитального парка, в душных коридорах двухэтажного кирпичного здания, в соседней школе.

Нам был дан приказ держаться до того момента, когда из Городка будет вывезен последний раненый.

Раненых, может, вывезли бы вовремя, но часть транспорта была занята на эвакуации семей комсостава. Какой командир бросит жену и детей? Что ж он, не человек, что ли?

Климченко, выполняя мой приказ собрать в караулке весь взвод, прихватил из полковой столовой консервов и два термоса с горячей кашей. Кашу, правда, начерпали из котла еще недоваренную. Но ничего, как говорится, горячее сырым не бывает. Старшина, начальник столовой, на свой страх и риск раздавал бойцам НЗ. Весь запас, который остался после ухода полка. Так что подзаправились мои ребята основательно. Набили сидора рыбными и мясными консервами, сухарями и хлебом. Ротный, уходя, приказал оставить нам коня и повозку. На повозку загрузили часть продовольствия и ящики с патронами и гранатами. Конек нам достался так себе. Против комбатовых гнедых — деревенская кляча. Но мы были рады и такому транспорту. И он вскоре нам так пригодился. Особенно выручал, когда мы начали свой марш на восток. Отступление. Драп. Наш выход из Белостокского котла.

К концу июня — началу июля немцы силами группы армий «Центр» завершили полную блокаду Белостокского выступа, охватили нас двумя кольцами. Внутреннее кольцо фронтом было направлено в нашу сторону. Внешнее препятствовало деблокаде. Нас заперли. Но это я знаю теперь. А тогда, в лесах под Гродно, мы ничего этого не знали. Выполняли приказы своих командиров, подбадривали своих бойцов и видели, что с каждым днем наше положение ухудшается. А какие там кольца немец вокруг нас опоясал, где они и какой глубины, не знали. Разведки, считай, никакой не было. Так, пошлют вперед на несколько километров, чтобы на заслон не наскочить. Некоторые возвращались, нужные сведения приносили, находили проходы и вели нас. А некоторые не возвращались. Куда они исчезали, кто теперь знает? Может, немцы перехватывали, а может, уходили. Кто домой. В ротах служили солдаты и из-под Витебска, и гомельские. А может, отрывались от нас, чтобы выходить в одиночку. Думаю, что всякое, как говорят, имело место.

Но вернусь к бою возле Городка.

В заслоне был оставлен не только наш взвод. Правее окопалось еще одно подразделение. И тоже с пулеметами. Левее тоже кто-то, до роты примерно. И все со стрелковым оружием. Чем танки остановить? Как их взять? Танков в колонне всего три. Остальные бронетранспортеры, грузовики. В основном грузовики.

Противотанковых ружей у нас в пехоте тогда еще не было. Первое противотанковое ружье, однозарядное, в моем взводе появилось в августе или сентябре, под Смоленском. А тут что? Лежи в окопчике, жди, когда танк подойдет на расстояние броска гранаты, и маму вспоминай. Тем более что одной гранатой, которые у нас тогда были, танк не подорвешь, даже не остановишь. РГД-33 неплохая граната, но ей надо уметь пользоваться. Перед броском встряхнуть. Некоторые бойцы их боялись. Что там некоторые — большинство. У меня во взводе человек пять-семь умели хорошо метать гранаты, правильно и бесстрашно. А тут ведь гранаты еще надо упаковать в связку, да так, чтобы она крепко держалась и не рассыпалась во время броска. А то и себя подорвешь, и товарищей угробишь. И такое бывало. Правда, не в моем взводе, но бывало.