Лев Балаян - Сталин и Хрущев Страница 6

Простой народ распевал тогда такие частушки:

«Мы Америку догналиПо надоям молока,А по мясу мы отстали:Хрен сломался у быка».

Недовольство на Кремлевском Олимпе было взаимным, и «коллективное руководство» решило вызвать на «ковёр» зарвавшегося Никиту. 18 июня открылось заседание Президиума ЦК КПСС. Расклад сил был таким. Отсутствовали – Кириченко (выдвиженец Хрущёва), Сабуров и Суслов (в то время сторонник Хрущёва). Из членов Президиума Никита Сергеевич, по сути, оказался в полном одиночестве. Против него были все остальные члены – Ворошилов, Молотов, Каганович, Микоян, Первухин и, прежде всего, те двое из первоначального «квартета» – Маленков и Булганин. Первый день заседания принёс поражение Хрущёву: он был перемещён с поста первого секретаря ЦК партии на должность министра сельского хозяйства. Однако спас положение маршал Г.К. Жуков, который заявил о своём несогласии с принятым решением, и обещал, что в случае смещения Хрущёва он будет апеллировать к армии. После этих слов в бывшем кабинете И.В. Сталина наступила гробовая тишина, которую нарушил вздох облегчения, вырвавшийся у Хрущёва. Подойдя в перерыве к Жукову, он сказал: «Георгий, спасай! Я тебе этого никогда не забуду. Делай всё, что считаешь нужным».

И маршал согласовал с ВВС вопрос о выделении военных самолётов для срочной доставки в Москву членов ЦК – на Пленум, а, на случай непредвиденных действий со стороны заседавших в Кремле «заговорщиков», распорядился выдвинуть к Москве танки.

Хрущёв-таки сдержит своё обещание: он сердечно «отблагодарит » верного маршала ровно через сто двадцать дней, когда Г.К. Жуков будет отправлен с миссией в Югославию, потом неожиданно будет отозван, и прямо с аэродрома, как «с корабля на бал», отвезён в Кремль, на заседание Президиума ЦК, где шестидесятилетнего маршала отправят на пенсию с официальной формулировкой – «стремился вывести Вооруженные Силы из-под контроля партии».

Конев вспоминал: «Я тогда был первым заместителем Жукова. Вызывает меня Хрущёв. «Как дела, – спрашивает. – Как Жуков?». Не подозревая ничего, говорю: «Всё нормально. Жуков вдохновлён избранием в состав Президиума ЦК. Работает по 10 – 12 часов в сутки.

В ответ – мат-перемат: «Ты ни черта не знаешь и не замечаешь. Жуков – авантюрист , опасный человек. Готовим Пленум ЦК, разделаем его под орех. Ты тоже должен выступить».

На другой день прилетает Жуков, еду его встречать. Подхожу к нему, рядом с ним – жена. До него, видимо, слухи о Пленуме уже дошли. Поздоровались, направляюсь к своей машине, а он мне вслед: «Что, уже брезгуешь со мной в одной машине ехать?». Отвечаю: «Ну, что вы, товарищ маршал. Ведь так положено, мы всегда так ездили». Но состояние его понимаю. Преодолев себя, спрашивает: «Кого вместо меня назначают?» – «Говорят, Малиновского». – «Ну, слава богу, я боялся – Фурцеву».

…Заседание открыл Хрущёв, пытавшийся в своей речи доказать, что у Г.К. Жукова манеры Бонапарта и что он не признаёт ведущей роли партии в армии. Как пример того, что «культ личности» Г.К. Жукова в армии насаждается самим Жуковым, Хрущёв назвал громадный портрет маршала на белом коне, который висел в Доме Советской Армии. Он обратился к членам Президиума ЦК с вопросом: «Как это прикажете назвать?». И сам же ответил на свой вопрос: «Конечно же, культом личности Жукова»: «Мол, молитесь на меня. Я – Георгий Победоносец!» (Такая деталь: сам Хрущёв много раз эту картину видел, одобрял и даже восхищался ею прилюдно – Л.Б.).

Особенно рьяно выступал против Жукова хрущёвский маршал Баграмян, который сказал: «Я знаю Жукова давно, он всегда стремился к личной славе и власти. Он человек особого покроя в вопросах тщеславия. Он просто больной человек. Властолюбие сидит у него в крови. У Жукова было много заслуг, но и не меньше наград, пожалуй, больше, чем он заслуживает… Жуков виноват в ошибках 1941 – 1945 годов не менее Сталина, на которого нельзя перекладывать всю вину». (Цит. по: Пыжиков А.В. Хрущёвская оттепель. 1953 – 1964. М .: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С.99).

А вскоре будут отправлены на пенсию «по состоянию здоровья» прославленные полководцы Великой Отечественной – Маршалы Советского Союза – И.С. Конев, А.М. Василевский, В.Д. Соколовский и С.К.Тимошенко. Нет, не «по состоянию здоровья», как врала официальная формулировка, а за несогласие с произволом Хрущёва в делах армейских, за разногласия в связи со смещением Г.К. Жукова и в связи с сокращением Хрущёвым должностных окладов и дополнительных денежных пособий, которые получали офицеры.

По этому поводу Г.К. Жуков прямо говорил Хрущёву: «Я не хочу, чтобы мои военнослужащие стали нищими. Став бедными, они не захотят воевать. Человек в погонах станет всеобщим посмешищем. Советский офицер должен хорошо питаться и более или менее обеспечивать свою семью». В ответ на это Хрущёв неуклюже возражал: «Они разжирели! Мы не можем и не должны плодить у себя таких интеллигентов, таких капиталистов!»..(Цит. по: Пеньковский О. Записки из тайника. М.: ЦЕНТРПОЛИГРАФ, 2000.С.254.)

Травля Жукова заставит его обратиться к Хрущёву и Микояну с письмом следующего содержания: «Какие только ярлыки не приклеивали мне, начиная с конца 1957 года и по сей день (т.е. спустя четыре года – Л.Б.). Мне даже не дают возможности посещать собрания, посвящённые юбилеям Советской Армии, а также парады на Красной площади. На мои обращения в ЦК партии и в ГлавПУР мне отвечают: «Вас нет в списках»…

Но всё это произойдёт потом, а пока в Кремле заседание продолжалось весь день 19-го и весь день 20-го июня 1957 года, поэтому о перемещениях, «самолётах» и «танках» высшее руководство страны ничего не знало. На этом третьем заседании Президиума ЦК КПСС вопрос уже ставился об упразднении самого поста первого секретаря ЦК.Хрущёв вёл себя самоуверенно, так как получал ежечасно данные «о ходе подготовки» к Пленуму ЦК, которая велась его людьми за стенами Кремля. Почти все члены ЦК, секретари областных, краевых и республиканских комитетов партии, все выдвиженцы Хрущёва, то есть та элита партноменклатуры, которая была создана и развращена им, и на поддержку которой Никита Сергеевич не без основания надеялся, тотчас же слетелась, как вороньё, в Москву.

Вопросами встречи и обустройства прибывающих членов Центрального Комитета ведали «птенцы гнезда Хрущёва» – Брежнев, Игнатов, Фурцева (в дальнейшем получившая в народе ироническое прозвище «Екатерина Третья» – Л.Б.). Наконец, в понедельник, 22-го июня 1957 года собрался Пленум, где первое словобыло предоставлено «верному маршалу Жукову», который выступил с такой филиппикой против Маленкова, Молотова и Кагановича, что вопрос о смещении Хрущёва даже не был затронут ни одним оратором.