Давид Ливингстон - Дневники исследователя Африки Страница 6

Знакомство с джунглями заставило бы авторов ловко составленных указаний для путешественников улыбнуться, перечитывая собственные творения: ведь годны они, может быть, только для тех случаев, когда перед вами открытая местность с деревьями и холмами, по которым можно ориентироваться, определить расстояния, убедиться, что такая-то точка на одной широте, а такая-то на одной долготе с другой точкой, и все это можно нанести правильно и просто, пользуясь транспортиром и компасом. Но пока мы оставались в чаще, питаемой влагой с Индийского океана, насыщенный парами удушливый воздух и сырая, буйно разросшаяся роскошная растительность вызывали у меня такое чувство, будто я борюсь за собственное существование и так же способен ориентироваться, как если бы я сидел в бочке и производил наблюдения через отверстие для затычки!

Старый вождь из племени моньинько прислал нам в подарок козу и спросил, желают ли сипаи сами зарезать ее. Джоханна, принадлежащие к особой магометанской секте, хотели резать козу каким-то способом, отличным от применяемого их индийскими братьями по вере. Разгорелся жестокий спор о том, кто из них настоящие мусульмане. Интересно было видеть, что не только христиане, но и другие народы крайне ревниво относятся к религиозным вопросам.

Видел скалы серого песчаника (похожего на породу, покрывающую угольные пласты) и в отдалении Рувуму. В деревне Диди вождь Чомбоква будто бы знахарь; все вожди выдают себя за знахарей или действительно знахари. Впрочем, один из них, Фундиндомба, пришел ко мне просить лекарства для себя.

14 апреля. Сегодня нам удалось достигнуть Рувумы на том участке, где на высотах противоположного берега видны красные скалы; отсюда очень близко к месту, от которого, как отмечено на карте, в 1861 г. повернул обратно «Пионер». Здесь мы отдыхали в воскресенье 15-го.

16 апреля. Наш путь теперь пойдет на запад вдоль зубчатого контура плоскогорья, которое мы раньше видели с реки. Оттуда оно казалось нам грядой холмов, окружающих Рувуму; теперь мы видели узкие выступы плоскогорья, тянущиеся к реке, и долины, уходящие от нее вглубь на расстояние от одной до трех миль. Иногда наш путь огибает эти выступы, иногда мы поднимаемся на них и затем спускаемся по западной стороне, и тогда приходится много рубить. Тропа идет не прямо, а от одной деревни к другой. Нам все время встречаются засеянные участки. Можно отметить, что среди других злаков сеют и рис. Для того чтобы его посев был успешным, здесь должно быть много влаги, но сейчас посевы страдают от отсутствия дождя. Нам удалось купить много риса для сипаев: это очень хорошо, так как запас, которого нам должно было хватить до прихода в Негомано, кончился 13-го. Старый знахарь, когда у нас еще имелся запас еды, преподнес мне два больших мешка риса, а его жена очистила для нас рис от шелухи.

17 апреля. Мне пришлось поручить заботы о верблюдах сипаям. Я распорядился, чтобы они взяли с собой как можно меньше своего багажа, и сержант заверил меня, что для перевозки всего, что возьмут сипаи, вполне достаточно двух буйволов. Я вижу теперь, что их поклажа слишком тяжела для двух буйволов, двух мулов и двух ослов. Хотя они падают под тяжестью груза, сипаи уверяют меня, что животные не перегружены, и говорят об этом так уверенно, что я вынужден молчать или только предупреждать, как я уже несколько раз делал, что они могут замучить животных до смерти. Мои замечания привели к тому, что сипаи теперь прячут часть своих вещей в тюках верблюдов, чрезмерно нагружая их. Боюсь, что мой эксперимент[5] с цеце будет испорчен, хотя пока ни у одного из верблюдов не заметно симптомов болезни, наблюдается только усталость. Солнце палит сильно, обжигает. Почти у всех сипаев лихорадка, но она легко излечивается. Они ни разу не требовали остановки в походе, но мы не можем продвигаться более чем четыре-пять миль в день; наше движение помогает в лечении лихорадки. Всегда при заболевании лихорадкой нужно удалить заболевшего из того места, где начался приступ. После сипаев пришла очередь юношей из Насика и джоханна.

18 апреля. Бен Али сбил нас с пути, и мы отклонились к северу, несмотря на мои возражения; он утверждал, что это правильный путь. Пришлось долго рубить лес. Обнаружилось, что в этот и следующий день мы шли по этому направлению, для того чтобы он получил возможность посетить одну из своих жен – красивую женщину из племени маконде.

Он уговорил ее прийти ко мне с визитом, и я должен был вежливо принимать даму, хотя мы из-за этого зигзага потеряли день. Подобные браки – это один из способов, которыми арабы расширяют свое влияние; среди маконде попадается много очень светлых людей, но только у одного из них были такие волосы, как у арабов. Я спросил Али, пытались ли арабы обращать в свою веру тех, с кем они вступают в такие близкие отношения. Он ответил, что маконде лишены представления о Боге, хотя рабов маконде, доставляемых на побережье и в другие места, обращают в магометанство. Со времени возникновения здесь работорговли численность племени маконде сильно уменьшилась; деревни воюют одна против другой и похищают людей, но проповедовать религию арабы не пробовали. Арабы приспосабливаются к африканским обычаям и не прилагают усилий к тому, чтобы поднять негров до своего уровня. Это хорошо, так как обычаи и нравственность арабов побережья не лучше языческих африканских.

19 апреля. Мы опять поднялись на гору и дальше вышли на плоскогорье, где влага испаряется сильнее, чем в долине; здесь мы в первый раз с начала путешествия попробовали приятно холодной воды. Народ тут очень груб, особенно женщины. Мужчины стараются наняться на расчистку леса. Работают они очень весело; время от времени кто-нибудь запевает бодрую песню, к которой присоединяются все остальные. Я думаю, что их побуждает идти на работу желание порадовать своих жен одеждой. Чем дальше мы поднимаемся вверх по Рувуме, тем больше у жителей татуированы лица и все части тела. Зубы запилены в острие, женщины носят огромные губные кольца. Некоторые из мужчин племени с южного берега реки тоже носят кольца в губе.

20 апреля. Один из джоханна дал верблюдам пройти по засеянному табаком участку, который они и вытоптали. Хозяин после этого не хотел пропустить нас через свое рисовое поле, по которому пролегал наш путь. Я осмотрел поврежденный участок и заставил джоханна уплатить хозяину один ярд коленкора, это все уладило.

Цеце опять искусали буйволов. Местные дикие животные – слоны, бегемоты и свиньи, но мы их не видим. Цеце питаются их кровью. По обоим берегам на низменных луговых полосах, ширина которых колеблется от одной до трех миль, солоноватые озера; в одном из них, довольно большом (оно называется Вронгве), водится много рыбы. Из этого озера добывается соль.