Таинственный Леонардо - Константино д'Орацио Страница 6

В этот момент снова вмешался сер Антонио и срочно принял меры. Чтобы избежать риска угасания рода и утраты имущества, нажитого семьей, старик решил забрать Леонардо к себе в дом. Возможно, дед питал родственные чувства к внуку, который ни в чем перед ним не провинился. Пять лет спустя после его рождения, когда обитатели Винчи уже свыклись с мыслью, что в семье подрастает внебрачный ребенок, Антонио отобрал мальчика у матери и внес его наконец в свою декларацию о доходах. Именно в 1457 году в этом документе впервые упоминается о существовании «Леонардо, незаконном сыне Сера Пьеро, рожденном от него и Катерины, являющейся в данное время женой Аттаккабриги ди Пьеро дель Вакка да Винчи, пяти лет». Тогда же дедушка занес в записную книжку день и час тайных родов, точно так же, как до этого три поколения его предков записывали даты рождения всех законнорожденных членов семьи. Страх перед тем, что Пьеро может остаться без потомства, вынудил его признать этого незаконнорожденного ребенка.

Имя «Леонардо да Винчи», в котором не упоминался ни один из его предков, в те времена должно было звучать почти как имя безродного человека.

С этого момента, судьба стала не столь жестока к мальчику, как можно было ожидать, судя по первым годам его жизни. Леонардо перебрался в отчий дом, более богатый и респектабельный, тем не менее он по-прежнему считался внебрачным ребенком, и в родном доме к нему относились не как к родному сыну. Не следовало обольщаться, что поступок его дедушки перечеркнет предрассудки, связанные с его незаконным рождением: несмотря на то что он был первенцем Пьеро и первым внуком Антонио, а его имя появилось наконец в семейной книге регистрации рождений, к нему не добавили имен его предков. Впрочем, даже само имя Леонардо было чужеродным в длинной цепочке мужских имен этой семьи. Возможно, если бы он родился в браке, его назвали бы Гвидо или Микеле, как деда и прадеда Антонио. Никто не мог сказать, откуда взялось его имя, столь необычное для этого семейства. Во Флоренции Леонардо называли да Винчи, как любого другого, приехавшего из этого города: достаточно было его имени и места рождения, чтобы установить его личность. Имя «Леонардо да Винчи», в котором не упоминался ни один из его предков, в те времена должно было звучать почти как имя безродного человека, не имевшего семьи, и по закону с этим ничего нельзя было поделать. Незаконнорожденный ребенок не имел права носить фамилию своего отца.

Век спустя, собирая сведения о Леонардо, чтобы написать его биографию, Джорджо Вазари ошибочно называл Пьеро дядей художника, а не его отцом. В течение десятилетий исследователям не удавалось с точностью установить, кем приходился художнику нотариус из Винчи.

Флорентийский закон не позволял Леонардо наследовать нотариальную контору его отца. У мальчика не было ни малейшей возможности сделать престижную профессиональную карьеру, ему пришлось бы довольствоваться простой работой, поскольку на него не распространялась ни одна из привилегий, положенных первенцам. Ему помогла чистая случайность: на протяжении двадцати лет он оставался единственным ребенком. Пьеро одну за другой похоронил двух жен, так и не родивших ему законного наследника. У дедушки и отца не было иного выбора, как сосредоточиться на будущем единственного отпрыска, дарованного им судьбой. Итак, его детство протекало счастливо и безмятежно в стенах дома в Винчи, а судьба оказалась к нему более милостивой, чем этого можно было ожидать. По крайней мере, это то, что можно извлечь из старых биографий, повествующих о ранних годах художника.

Призрак матери

Столь необычные обстоятельства появления на свет не могли не наложить свой отпечаток на личность, выбор жизненного пути и мировоззрение Леонардо. В большой семье своего деда мальчик не занимал какого-либо определенного места. Его мать была замужем за человеком, который не был его отцом, он был едва знаком со своими четырьмя сестрами и братом, а его отец был женат на женщинах, которые, возможно, пытались заменить ему мать, поскольку у них не было своих детей. Участие отца было случайным и непостоянным, вначале Пьеро мало радовало появление в его жизни сына. Много лет спустя художник придумает словесную игру, в которой найдут отражение его отношения с отцом: ставя на бумаге свое имя, он будет прибавлять к нему «di s. р. еrо», что означает «ди сер Пьеро», но также «dispero»[23]… Подпись, скрывавшая отношения без надежды.

У обоих родителей были свои семьи, к которым он не принадлежал, его окружали братья и сестры, с которыми он не был близок, и взрослые, настроенные против него.

Его детство протекало между домом в Винчи, округом Кампо-Дзеппи и, возможно, краткими пребываниями с отцом во Флоренции, куда он окончательно перебрался только к четырнадцати годам. У обоих родителей были свои семьи, к которым он не принадлежал, его окружали братья и сестры, с которыми он не был близок, и взрослые, настроенные против него.

Самой проблематичной фигурой была его родная мать. Казалось, что Катерина не играла никакой роли в воспитании Леонардо, который, тем не менее, повзрослев, питал к ней самую искреннюю и глубокую привязанность. Полностью отсутствовавшая в скудных документах, касавшихся его детства, эта женщина внезапно появилась в его жизни вновь спустя много лет, примерно в 1493 году, когда Леонардо пригласил ее в свой миланский дом. Теперь, когда он твердо стоял на ногах, детство, проведенное в Винчи, стало лишь смутным воспоминанием. Художник своим трудом заработал видное положение при дворе герцога Миланского, где вместе с ним работали несколько молодых живописцев. Некоторые исследователи сомневаются в приезде Катерины, однако записи, сделанные Леонардо в эти годы, ясно свидетельствуют: «Катерина пришла в день 16 июля 1493 года». На том же клочке бумаги в строчку написаны следующие имена: «Антонио Лючия Пьеро Леонардо», как если бы это была подпись под семейной фотографией, на которой изображены самые дорогие ему люди – дедушка Антонио, бабушка Лючия, отец Пьеро, а также он сам. Кажется, не остается сомнений в том, что эта «Катерина» была не кто иная, как его родная мать. Никто не знал, почему женщина перебралась к сыну в Ломбардию, вместо того чтобы провести последние годы жизни в Тоскане, в семье одной из своих дочерей. Похоронив мужа и одного из сыновей, Катерина предпочла не обременять собой дочерей, а переехать жить к сыну,