Глеб Елисеев - Великий князь Андрей Боголюбский Страница 6

Андрей Юрьевич любил родной Северо-Восток, где умел найти общий язык не только с местным ростовским и суздальским боярством, не только с церковными иерархами, но и с простыми людьми. Не зря летописец подчеркивает, что князь Андрей был «любим всеми за премногую его добродетель».

А от Киева он ждал лишь дальнейшего продолжения междоусобной войны. И эти предчувствия Андрея не замедлили исполниться.

Впрочем, сам князь этого продолжения схваток за киевский «высокий стол» не увидел. Осенью 1155 года, «нощию», «с своею княгинею и с своим двором» Андрей Юрьевич выехал из Вышгорода в Суздаль, невзирая на возможный гнев отца. (А гнев не замедлил разразиться. Как емко отмечает летописец: «Отец же его негодовал на него сильно о том».)

Но князя Андрея уже было не остановить. Он собирался навсегда остаться на русском Северо-Востоке.

А зримым символом прочности его намерений стало одно деяние, совершенное им в Вышгороде, – Андрей Юрьевич забрал из местного женского монастыря самую почитаемую икону Божьей Матери.

Древнюю. Намоленную. Чудотворную.

Список с иконы, созданной самим апостолом Лукой.

Ту самую, что впоследствии назовут Владимирской, хранительницей и заступницей всей Северо-Восточной Руси.

Хозяин Северо-Востока

Домой, в Залесскую Русь, князь Андрей добирался не торопясь, долгим путем – вверх по Днепру, к Смоленску, а оттуда прямо – на восток. Уже в Суздальской земле князь столкнулся с одним из наиболее известных чудес иконы Владимирской Богоматери – на месте, где позднее будет основано Боголюбово, кони неожиданно встали и отказывались идти дальше. Эта история была изложена в «Степенной книге» так: «И оттуда дошли близ града Владимира, и когда были на реке Клязьме, и там встали кони с иконой Богоматери, и никуда не сдвинулись. И многих коней меняли, и чудесную икону на сани ставили, и ни один конь не мог саней двинуть со святой иконой. Великий же князь Андрей на том месте поставил две церкви каменные во имя Святой Богородицы и там создал город и нарек имя месту тому – Боголюбимое».

Так чудесным образом было положено основание излюбленной княжеской резиденции, с которой будет тесно связана вся его оставшаяся жизнь.

Но пока Андрей Юрьевич пребывал преимущественно во Владимире, всегда им более любимом, нежели старые Ростов или Суздаль. Самостоятельным князем он себя не изображал, строго выполнял все распоряжения отца и, видимо, даже подчеркивал, что князем суздальским остается Юрий Долгорукий.

Среди дел, порученных сыну киевского князя, наиболее любопытным оказывается одно – Юрий Владимирович «заповедал сыну своему князю Андрею град Москву людьми населять и распространять». Судя по всему, именно Андрей Юрьевич наблюдал за закладкой первой московской крепости в устье реки Неглинной в 1156 году. И именно он является истинным основателем будущей всероссийской столицы. Хотя, конечно же, совершил все это Андрей Юрьевич по распоряжению своего отца.

Одновременно, уже в первые годы княжьего сидения на Северо-Востоке, Андрей Юрьевич столкнулся с проблемами, что еще долго будут омрачать его жизнь и как правителя, и как искреннего православного христианина.

Середина XII века ознаменовалась очередным тяжелым кризисом, охватившим Русскую православную церковь. Уже давно ставшая крещеным и христианским государством, Киевская Русь годами оставалась в жесткой зависимости от Константинопольского патриархата. Князей это иногда даже устраивало, так как нередко проще было договориться с митрополитом или епископами, присланными «из грек» и далекими от внутрирусских дрязг и интриг, чем с местными иерархами и священнослужителями. Но и простые верующие, и священники, и часть иерархов, и особенно монахи были недовольны продолжавшейся зависимостью и склонны были поддерживать русских «выдвиженцев».

Таким местным избранником в 1147 году стал русский инок Климент Смолятич. Собор епископов избрал его новым митрополитом, после того как бывший киевский митрополит грек Михаил бросил подчиненную ему паству. Выбор этот поддержал тогдашний киевский князь Изяслав Мстиславич, и это роковым образом отразилось на судьбе нового предстоятеля Русской церкви.

Ярые враги Изяслава – суздальский князь Юрий Долгорукий и галицкий князь Владимирко Володаревич категорически отказались признать права Климента на митрополичью кафедру. Его объявили самозванцем, а ростовский епископ Нестор даже не участвовал в соборе, избравшем нового главу церкви на Руси.

И, заняв киевский стол, Юрий сразу же обратился в Константинополь с просьбой об отправке в Киев нового митрополита. Им стал епископ Константин, судя по всему, ранее уже бывавший на Руси. Он не только во всем решил поддерживать Юрия Владимировича, но даже подверг церковной анафеме своего конкурента Климента.

А вот ростовский епископ Нестор, видимо, оказался противником обоих митрополитов сразу. И более того, насколько можно судить по дальнейшим событиям, у него сложились плохие отношения и с князем Андреем. Поэтому сын Юрия Долгорукого и не возражал, когда Нестор «от своих домашних оклеветан был» и оказался снят новым митрополитом с кафедры.

Впрочем, вскоре Константин, разобравшись в деле, возвратил ростовского владыку на его законное место. Но отношений Нестора с Андреем Юрьевичем это не улучшило, а конфликт этот стал лишь прологом к долгим церковным проблемам, с которыми предстояло столкнуться будущему полновластному хозяину Северо-Восточной Руси.

А тем временем на юге над отцом князя Андрея вновь стали сгущаться тучи. Против Юрия Владимировича начала сколачиваться очередная коалиция, в которой не последнюю роль играл Мстислав Изяславич, сын старого врага великого суздальского князя. Но вступить в новую схватку за киевский престол Юрию Владимировичу и его сыновьям не пришлось – после одного из пиров в Киеве великий князь неожиданно заболел и всего через пять дней скончался. (После этого поползли упорные слухи, что отца Андрея Юрьевича Боголюбского отравили его враги.)

Строительство Успенского собора во Владимире. Миниатюра Радзивиловской летописи

16 мая 1157 года киевского князя Юрия Владимировича, прозванного Долгоруким, похоронили в Спасо-Преображенской церкви, находившейся в монастыре Святого Спаса на Берестове.

Реконструкция изначального вида Успенского собора

Смерть его сопровождалась мятежом, охватившим весь Киев. Киевляне грабили и избивали чужаков суздальцев, а из столицы уже понеслись гонцы к другим претендентам на киевский трон. Наиболее успешным кандидатом оказался черниговский князь Изяслав Давыдович, в это время готовившийся к войне с Юрием Долгоруким. Быстро выступив из Чернигова, он 19 мая вошел в Киев и провозгласил себя великим князем. Пришествие Изяслава Давыдовича сопровождалось новыми репрессиями, которые были обрушены на всех бывших сторонников и сподручников князя Юрия: «Все имущество его взял, и дружину его схватил: одних оковами железными связал, а других в темницы посадил, и сел на престоле на великом княжении в Киеве».