Владимир Семенов - Жизнь и Победа Страница 6

Между тем предвоенные годы пролетели незаметно. В Европе уже началась Вторая мировая война. И не надо было никаких донесений разведчиков. В народе, в том числе и среди школьников, особенно горячей темой было надвигающееся вторжение фашистской Германии.

Глава 4

ЧЕРНЫЕ ТУЧИ

Наступил зловещий 1941 год. Несмотря на пакт о ненападении, заключенный между Германией и Советским Союзом, в воздухе ощутимо запахло войной. К границам нашей страны стягивались колонны танков и живой силы, участились провокационные полеты немецких самолетов над советской территорией.

Утро 22 июня 1941 года застало М.В. Ашика в яхт-клубе, где он входил в экипаж яхты «Чапаев». Как обычно, Михаил пришел на очередные занятия по морскому делу. Далее он вспоминает: «И вот долгожданный день – 22 июня. На эту дату был назначен поход на яхтах до Выборгского залива. Чуть свет с домашними бутербродами в кулечках мы прибежали в яхт-клуб. Получили паруса, снасти, старательно исполнили все палубные работы и отошли от бонов. Поставили яхту на якорь посреди невской протоки и стали высматривать волну в заливе, надеясь на хороший ветер. Ждали сигнала с берега на отход, но вместо сигнала до нас донесся отчаянный крик: “Поход отменяется!” Как по сердцу резануло: не может быть! Более жестокой шутки и придумать нельзя! Наш капитан поспешил на берег и надолго исчез в двухэтажном здании яхт-клуба с большим широким крытым балконом. Что там могло случиться?! Наконец появился капитан. На оставленном у бонов тузике, ловко голланя коротким веслом, он подвел свое суденышко к “Чапаеву”, ловко поднялся на борт, не спеша сел на место рулевого, оглядел наши отчаянно надеявшиеся физиономии и спокойно сказал, как о чем-то привычном и не очень-то значительном: «Война, матросы». Нас это не очень-то удивило: «Ну и что? Зачем же поход отменять? Пойдем, и все!» Но поостынув, спросили: «С кем война-то? С японцами или опять с белофиннами?» – «С Германией, ребята», – ответил капитан.

«Что ж, – подумали мы, – пусть только сунутся! Наши быстро их расколошматят. Вон в Кронштадте линкоры стоят. Но почему из-за этого поход отменять?!» Расстроенные не столько известием о войне, сколько отменой выхода в море, мы долго и неохотно убирали снасти. Потом грустно съели припасенные бутерброды. Ушли из яхт-клуба под вечер, надеясь, что ненадолго. Но оказалось – навсегда»11.

Семья Ашиков, как и весь наш народ, внутренне осознавала неизбежность предстоящей войны с фашизмом. Однако их патриотический настрой был настолько велик, что бытовало всеобщее убеждение: враг будет разбит на его территории, и в кратчайшие сроки. Существовала глубокая вера в могучую и непобедимую Красную армию.

Михаил Ашик учился тогда в 83-й школе Петроградского района. В первые дни войны здание школы было занято одной из воинских частей. Не желая искать другую школу и подчиняясь своей заветной мечте стать моряком, Михаил поступил в Ленинградский морской техникум, который был расположен на Васильевском острове. Лето 1941 еще не предвещало той трагедии, которая разыгралась под Ленинградом в первый месяц осени. Вся жизнь протекала ровно так, как в мирное время. На улицах города было по-прежнему многолюдно, работали магазины, кинотеатры, учреждения и учебные заведения. После успешной сдачи вступительных экзаменов и строгой медицинской комиссии Михаил был зачислен на судоводительское отделение техникума, которое готовило штурманов дальнего плавания.

Однако война практически с первых дней стала вторгаться в жизнь и быт ленинградцев. В городе стала формироваться армия народного ополчения, был установлен комендантский час, запрещено передвижение в ночное время без установленных пропусков, соблюдались правила светомаскировки.

Участвуя в патриотическом движении по сбору лыж для нужд Красной армии, Михаил вместе со своим другом отнес свои лыжи на сборный пункт. После зачисления в техникум молодые студенты были отпущены на летние каникулы. На самом же деле старшие школьники вместе с другими ленинградцами были привлечены к окопным работам. 1 сентября Михаил прибыл на занятия в техникум. Но вместо них первокурсников вместе с другими студентами построили в колонну и привели на берег Невы. Затем на пароходе довезли до пристани Рыбацкое, где поставили копать длиннющий противотанковый ров. Немцы оказались совсем неподалеку, была слышна артиллерийская канонада. А в городе не было даже слухов.

Занятия в техникуме возобновились 15 сентября, после возвращения из Рыбацкого. В эти же дни гитлеровцы провели жестокую бомбардировку Петроградской стороны. Кстати, именно здесь, на улице Зверинской проживали в то время мои родственники Втюрины – тетя Тася и ее дочери Ада и Тамара. В 1942 году они были эвакуированы в Западную Сибирь, на мою родину.

Несколько слов о старшей сестре Михаила, которую, как уже упоминалось, тоже звали Адой. Она в группе студентов 1-го Медицинского института оказалась на окопах в районе Ораниенбаума. Фашисты уже захватили Красное Село и Ропшу. На очереди была Стрельна. Группа студентов-медиков оказалась под угрозой быть отрезанной от Ленинграда немецкими войсками. Мать Ады, Людмила Михайловна, вовремя пришла на помощь, и они каким-то чудом пробрались через уже занятую врагом Стрельну в Ленинград.

В сентябре 1941 года немцы часто бомбили город зажигательными бомбами. Поскольку Ада и Михаил входили в команду МПВО, им приходилось нести дежурство на крыше своего дома и бороться с зажигалками.

Учеба Ады в институте, а Михаила – в техникуме между тем продолжалась. В октябре Михаил еще раз выезжал на 15 суток для завершения строительства оборонительных сооружений под Ленинградом. В то время об окружении Ленинграда ничего не говорилось, но действительность говорила сама за себя. Продовольственный паек постепенно уменьшался до критической нормы, не было электричества, не работали водопровод и канализация. Постепенно исчезли преподаватели, студенты собирались в одном помещении, где находилась буржуйка. Занятия прекратились. Осталась только служба в отрядах МПВО. Как-то враз наступила голодная и небывало холодная зима. Морозы превышали 30-градусную отметку. Люди кое-как переживали в промерзших квартирах, медленно передвигаясь за водой к проруби в Неве. Доставка в квартиру дров и воды была обязанностью Михаила и Ады. Частым явлением стали трупы на улицах и в квартирах. Голод, холод, бомбежки и артобстрелы семья Ашиков пережила без потерь. Хотя сполна хватило всего того, что пережил блокадный Ленинград. Мужчины находились на грани полного истощения и выжили только заботами матери Михаила, Людмилы Михайловны.