Юрий Медведько - Густав Маннергейм за 90 минут Страница 6

Красник и Ополе

Еще до официального объявления Австро-Венгрией войны России Маннергейму было приказано переправить бригаду из Варшавы в Люблин. 30 июля полк выгрузился на железнодорожном вокзале в Люблине и оттуда конным порядком проследовал в город Красник, находившийся в 30 километрах от австрийской границы. 17 августа австрийцы силами одной пехотной бригады, трех орудийных батарей и большого числа кавалеристов начали наступление на Красник. Маннергейм получил приказ выдвинуться на южные окраины города и держать оборону. Вот как он сам описал свое первое сражение:

«Мои части сражались в полосе шириной 7 километров. В бой ввязался весь полк. Огнем превосходящей артиллерии противника моя батарея была подавлена, и сразу после столкновения в ней осталось всего два орудия (из шести имеющихся. — Прим. авт.), которые вынуждены были сменить позицию. Это означало, что уланский полк какое-то время действовал без поддержки артиллерии. Наконец командующий армией (генерал-лейтенант князь Туманов. — Прим. авт.) прислал свежую батарею, и ее точная стрельба оказала существенную помощь в бою.

В течение дня противник стремился захватить центральную позицию — там ему противостояли гвардейские уланы — и отсечь мой левый фланг, но этого австрийцам не удалось.

К вечеру прибыл пехотный полк, которому предстояло заменить мои подразделения. В ходе этой замены австрийцы начали в беспорядке отступать; наши войска взяли в плен несколько сотен вражеских солдат — основную часть двух пехотных полков, участвовавших в наступлении».

Маннергейм действовал решительно и расчетливо, за что и был отмечен Георгиевским оружием.

Буквально через 10 дней Маннергейм вновь отличился. Ему было поручено разведать силы противника в районе села Ополе. Предполагалось, что именно там австрийцы собираются форсировать речку Ходель (приток Вислы), чтобы прорваться к железнодорожной ветке Люблин — Иван-город. Эта ветка имела важнейшее стратегическое значение, поскольку по ней осуществлялись основные переброски и перевозки войск.

Маннергейм со своим войском переправился на южный берег Ходеля и попытался обойти с флангов готовившуюся к наступлению дивизию австрийцев, но противник, в свою очередь, предпринял маневр, чтобы окружить войска Маннергейма, и ему пришлось спешно ретироваться обратно на северный берег. Теперь у австрийцев было четыре плацдарма на северном берегу для форсирования реки основными силами.

29 августа Маннергейм получает приказ любой ценой взять эти предмостные укрепления. Оценив обстановку, генерал решил атаковать переправы в лоб и одновременно незаметно переправиться ниже по течению и ударить с тыла на западной переправе. План удался, и в течение дня все четыре переправы были отбиты.

На следующий день на помощь генералу прибыл 91-й полк 23-й пехотной дивизии, которым командовал Эрнст Лефстрем, мучивший Маннергейма своим опекунством еще в кадетском корпусе в Финляндии. Задачей Лефстрема было оборонять переправы. Разведка доложила, что австрийцы готовят наступление. Не получив никаких конкретных приказов для своей бригады, Маннергейм решает контратаковать. Он сообщает Лефстрему, что собирается обойти австрийцев с левого фланга и ударить им в спину — по недавно опробованному рецепту.

Передовой отряд Маннергейма форсировал реку справа, не встретив никакого сопротивления. В это же время на переправе началось наступление австрийцев силами шести полков. Полк Лефстрема дрогнул и стал отступать на север. Маннергейм продолжил свой рейд в тыл врага. Полдня кавалергарды пробирались непроезжими лесными тропами, затем форсировали болото и наконец вышли к селу Ополе. Австрийцы, увлеченные успехом, устремились на север и не заметили, что в тылу у них появилась русская кавалерия. Маннергейм открыл артиллерийский огонь. Эффект неожиданности сработал. Австрийцы, обнаружив русских у себя в тылу, впали в панику и побежали. Полк Лефстрема перешел в наступление и захватил оставленные рубежи, взяв при этом более тысячи пленных.

Маннергейм очень ревниво относился к славе, которую принесла Лефстрему победа в этом бою, считая, что в этом полностью его заслуга. Описывая сражение в Ополе, он специально расставляет акценты так, чтобы было понятно, что победа Лефстрема стала возможна только благодаря опасной и дерзкой операции, безупречно им проведенной.

Галиция и Румыния

В начале 1915 года русская армия разрабатывала план захвата Карпат. С этой целью бригаду Маннергейма перебросили в Галицию и включили в состав 8-й армии, которой командовал генерал Брусилов. Маннергейм был знаком с генералом, еще когда тот занимал должность начальника кавалерийского училища.

Брусилов выехал верхом навстречу бригаде, которая прошла перед ним торжественным маршем. Но уже вечером Маннергейму предложили занять место командира 12-й кавалерийской дивизии. Прежний командир — генерал Каледин — был ранен. Посоветовавшись с Брусиловым, Маннергейм принял предложение и немедленно отбыл в расположение дивизии.

12-я кавалерийская дивизия состояла из Ахтырского гусарского, Белгородского уланского, Стародубского драгунского, Оренбургского казачьего полков и артиллерийской части. Наряду с «дикой дивизией» она входила в состав 2-го кавалерийского корпуса, командование которым осуществлял хан Нахичеванский.

Осмотрев свое новое соединение, Маннергейм нашел его абсолютно подготовленным к военным действиям.

Всю зиму дивизия Маннергейма сдерживала противника на линии между Прутом и Днестром. Весной началось наступление, и Маннергейм форсировал Днестр. Вблизи городка Заболотова его дивизия попала под сильный артиллерийский обстрел и понесла огромные потери. Маннергейм все чаще и чаще стал отмечать несогласованность действий командования русской армии и слабый моральный дух солдат. Вот что он пишет в своих мемуарах:

«Июньские бои наглядно продемонстрировали, насколько развалившейся была армия: за все это время у меня в подчинении перебывало 11 батальонов, причем боеспособность их раз от разу снижалась, и большая часть солдат не имела винтовок. Мне передавали в подчинение и артиллерийские батареи, но всегда с напоминанием, чтобы я не вводил их в действие одновременно. Снаряды надо было беречь!»

Но если во время пребывания на фронте генералу было некогда задумываться о причинах такого бедственного положения в армии, то, попав на лечение в Одессу, куда его в конце августа 1915 года просто выпроводил дивизионный врач, диагностировав острое обострение ревматизма, Маннергейм получил возможность с другой стороны взглянуть на военную и политическую ситуацию в стране. Беседуя с другими офицерами, проходящими лечение на теплых источниках, Маннергейм стал понимать, что Николай II, будучи нерешительным и нетребовательным, заняв пост главнокомандующего в столь неподходящее время, поставил под угрозу само существование царской династии.