Илья Амурский - Матрос Железняков Страница 6

- Есть, перевязать койку!

В этот момент в кубрик вошел боцман Слизкин. Крупные покатые плечи, высокое и толстое туловище, рыжие щетинистые усы и ярко надраенная большая медная дудка, висящая на такой же блестящей цепи, перекинутой через багровую шею, усиливали сходство его с городовым.

Сохачевский набросился на него:

- Безобразие! Распустил команду! Это не военные моряки, а старые бабы!

- Виноват-с, ваше высокобродие. Что касаемо до матроса второй статьи Железнякова, так нет сил управиться. Развращает всю команду...

Железняков обратился к Сохачевскому:

- Разрешите вынести койку?

Старший офицер грубо отрезал:

- Марш, быстро!

Вечером того же дня, встретив Железнякова на верхней палубе, боцман Слизкин зло набросился на него:

- Из-за тебя, дармоед, мне сегодня попало от их высокоблагородия. При этих словах Слизкин толкнул Анатолия.

Терпение молодого матроса лопнуло. Он ударил боцмана с такой силой, что тот грохнулся на палубу и закричал:

- Караул! Убивают!

Первым на крик прибежал дежурный по кораблю, а вслед за ним явились Норгартен и Сохачевский.

- Он хотел убить меня, ваше высокобродие! - завопил Слизкин.

- Это неправда! Я...

- Молчать! - крикнул Норгартен. - Под суд пойдешь! Арестовать его!

Над заливом уже сгущались вечерние сумерки, когда от трапа "Океана" отчалила шлюпка, на которой отправили в Кронштадт Железнякова под конвоем двух матросов. Один находился в носовой части шлюпки, а другой - вблизи кормы. У каждого из них у ног наклонно стояла винтовка.

Улучив момент, когда сидящий ближе к корме матрос занес весла для очередного гребка, Железняков схватил у него винтовку, наставил на переднего конвойного и приказал:

- Бросай ружье в воду! - Затем он навел дуло своей винтовки на другого матроса и властно потребовал: - Кидай весла в воду!

- Железняков, не губи нас! - закричали конвойные.

- Братцы, простите меня! Если я попадусь в лапы жандармов, то меня расстреляют или сошлют на каторгу! Прощайте! - С этими словами он прыгнул в воду...

Против воли

Набережная небольшого черноморского портового города была похожа на шумный базар. Пестро одетые загорелые люди суетливо метались но пристани возле складов, толкались у широких деревянных сходен двухтрубного океанского транспорта. Жаркий воздух был пропитан запахом нефти. Отовсюду слышалась русская, украинская, армянская, греческая речь.

В носовой части пришвартованного транспорта прерывисто громыхала паровая лебедка, выуживая тросом из недр трюма мешки, ящики, тюки.

Сквозь шум толпы и грохот лебедки то и дело раздавались восклицания низкорослого, гололобого человека:

- Майна!.. Одерживай!.. Вира!..

Подгоняемые ветром волны катились по залитой лучами солнца бухте, с шумом бились о берег и борта судна, обдавая брызгами набережную и деревянную пристань. Но ни солнце, ни волны как будто не существовали для вспотевших бронзоволицых грузчиков-силачей. С вытертыми кожаными подушками на спинах, сгибаясь под тяжестью ящиков и мешков, они бегали по сходням, гикая и ругаясь. То и дело слышалось:

- Не зевай! Задавлю!

- Эй, берегись!

К пристани подошел небольшой катер с пассажирами, принятыми с высокобортного судна, стоящего на рейде.

Бранясь и толкаясь, назойливо атаковали пассажиров юркие, полуоборванные носильщики. Они хватали узлы и чемоданы, упорно предлагая свои услуги:

- Позвольте донести, барыня!

- Любезный господин, прикажите помочь вам!

Сквозь крикливую толпу к катеру пробирался рослый молодой человек с задорным, непокорным чубом чуть вьющихся волос. На нем была просторная косоворотка и старые сандалии, в руках небольшой вещевой мешок.

- Куда прешь? - грубо осадил его усатый контролер.

- Мне на рейд, к пароходу.

- Нельзя без билета.

- Да я никуда не еду. Хочу узнать только насчет работы.

- Сказано нельзя! Много вас таких тут шляется! - Контролер кивнул головой в сторону транспорта: - Иди вон туда, на разгрузку.

- Ходил. Там больше никого не принимают. Толпа оттеснила молодого человека в сторону от трапа.

- Я тоже хотел попасть туда, да этот тип уж больно несговорчив с нашим братом. Никого без взятки не пропускает, - услышал юноша за спиной незнакомый голос.

Оглянувшись, он увидел коренастого, средних лет мужчину с открытым, приветливым лицом. На нем была сильно поношенная матросская рабочая форма.

Иронически улыбнувшись, молодой человек спросил у него:

- Тоже у графа Панелина служишь?

- Да, приходится, дружище...

Не желая продолжать разговор с незнакомым человеком, юноша быстрой походкой направился к набережной.

Уже вторую неделю Железняков скитался по берегу в поисках работы. Ему хотелось попасть на какой-нибудь пароход, курсирующий в прифронтовую полосу. Но пока ничего не получалось.

Пройдя набережную и бульвар, заполненные разряженными в шелка и дорогие костюмы курортниками, Железняков подошел к свободной скамье и устало опустился на нее. Мимо него медленно прошла подгулявшая компания. Женщины весело смеялись. Мужчина в светлом костюме и широкополой шляпе обратился к своим спутникам:

- Итак, господа, до встречи вечером в "Сан-Ремо"...

Железняков с возмущением подумал: "Веселятся, дармоеды, а ты ищи, где бы заработать хотя бы на кусок хлеба".

Шел третий год мировой войны. На далеком западе, в отрогах Карпат и у берегов Балтики, на подступах к Босфору и у каменистых бухт Анатолии всюду гибли и калечились армии молодых жизней. А здесь богатые бездельники развлекались анекдотами, распивали дорогие вина, сгоняли лишний жир и наслаждались музыкой...

Со скамьи, на которой сидел Железняков, хорошо был виден весь порт и широкий рейд. Теперь там стояли уже два больших парохода. Решительно поднявшись со скамьи, Анатолий зашагал к портовой сторожке, возле которой пожилая женщина развешивала белье.

- Мамаша, - обратился к ней Железняков, - разрешите оставить у вас на хранение свое барахлишко. Вот оно, все тут, - показал он на тощий вещевой мешок. - Хочу вплавь добраться к рейду... Может быть, найду работу на какой-нибудь посудине.

Женщина посмотрела на него с удивлением:

- Сынок, да ты что? В такую даль плыть? Утонешь, помилуй бог!

- Не собираюсь, мамаша, тонуть! - ответил Анатолий, подумав при этом: "Уж если через Финский залив переплыл, да еще ночью, то здесь уж как-нибудь справлюсь".

- Ну что ж, сынок, попытай счастья, - сочувственно промолвила женщина.

Железняков быстро сбросил с себя верхнюю одежду и, закрепив на голове небольшой сверток с документами, обернутыми клеенкой, бросился в воду и поплыл навстречу волнам.

Капитан парохода "Принцесса Христиана" Каспарский, отправляясь в рейс из Одессы на русско-турецкий фронт - к берегам Анатолии, надеялся привезти оттуда партию восточных ковров, побольше цветных шелков и прочих богатых трофеев, захваченных у турок в Трапезунде и других городах. Но на этот, раз вместо богатых трофеев "Принцесса Христиана" возвращалась в Одессу, имея на борту несколько сот раненых и тяжело больных солдат.