Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков Страница 6

Покойный адмирал Колчак неоднократно заявлял, что для него успехи на фронте – это главное, и, значит, ясно представлял, куда должны быть направлены все усилия работы. Как будто задачи понимались правильно и дело было лишь в выполнении намеченного во что бы то ни стало, и в срочном выполнении. Дальнейшее показало, что Омск к весеннему нашему выступлению, как центр военного управления, почти ничего не сделал.

Выполнение первой задачи лежало на наличных фронтовых частях. Нужно было лишь помочь им всячески в трудной работе, особенно обращая внимание на укрепление духа. Вторую задачу должны были выполнить армейские тылы под руководством командующих армиями. Для облегчения работы командующим армиями были подчинены определенные соответствующие тыловые районы, каждый во главе со своим начальником округа. Тыловые районы каждой армии простирались до Иртыша, а дальше был район военного министра. Кто знает, насколько важна подготовка пополнений, организация, отправка их в части, снабжение их, тому понятно, что эта задача требовала громадных забот и центральной власти, и армейского управления, требовала самых энергичных людей для проведения работ. Третья задача должна была выполняться под непосредственным руководством центра, будь то Ставка или военный министр. Сроки выполнения должны были быть подчинены общим предположениям о работе весной. Наконец, четвертая – снабжение – должна была служить предметом особых забот центра с главным вниманием дать прежде всего необходимое фронту и пополнениям. Дать хотя бы главное, основное: продовольствие, одежду, патроны. Какие трудности лежали на пути выполнения этих задач, нам известно было только в отношении фронта. Верилось, что к весне все будет преодолено.

Позже, летом 1919 года, мне пришлось ознакомиться с постановкой дела по подготовке пополнений в армейских районах и снабжению их. Знакомство привело к заключению, что надежды наши на фронте были слишком оптимистическими. Тыловой армейский район Западной армии не смог вовремя дать людей Волжскому корпусу Каппеля и подготовил только «курень Шевченко», сыгравший впоследствии столь печальную роль в судьбе весенних операций.

Когда я перебрался из Уфы на новое место службы (ст. Тафтима-ново), где мы должны были задерживать продвижение красных на восток, то особой веры в прочность нашего положения у меня не было; не было ее и у генерала Войцеховского. Думалось, что возможен отход к проходам через Урал и что там, вероятнее всего, удастся удержать противника. Но закупорка себя в проходе была опасна тем, что не давала никаких возможностей для активных действий и ставила нас в тяжелое положение в смысле размещения. Единственный крупный пункт у входа был Аша-Балышевская, но он оказался бы почти на самом фронте. Поэтому решено было держаться возможно ближе к Уфе, а на случай вынужденного отхода были намечены 2-я и 3-я линии деревень, которые еще оставляли нам место для активной работы в течение зимы.

Мы ясно осознавали, насколько важно для общей обстановки удержаться без отходов, и потому с тревогой ожидали результатов первых столкновений с красными после оставления Уфы. Большевики в Уфе торжествовали; они засыпали фронт газетами, воззваниями. Наши добровольцы к этому времени частью уже ушли в тыл, оставались лишь части из мобилизованных. Удастся ли задержаться? Только бы в первые дни успех, а там все пойдет хорошо, так как успех дает уверенность в крепости, поднимает дух!

Первые же бои показали нам, что нашу задачу выполнить будет трудно, но все же возможно. Слабые части 6-й Уральской дивизии не удержались на своем участке, несмотря на благоприятные местные условия, и отошли на намеченную ранее 2-ю линию, а два полка 12-й Уральской дивизии под начальством полковника Бангерско-го, один из них понесший большие потери под Уфой, при содействии артиллерии и броневиков отлично справились со свой задачей и, отбив наступление, нанесли большие потери красным. Севернее нас шли бои нерешительного характера; видно было, что наш северный заслон не отойдет скоро далее намеченных районов и рубежей. Раздраженные неудачей, красные неоднократно пытались добиться успеха против 12-й Уральской дивизии и оренбургских казаков, но только несли потери. Уверенность людей в себе и вера в своих начальников облегчала оборону.

Тактика такой обороны была весьма простой: снег был очень глубок и не допускал на большом расстоянии движения вне дорог; красные подпускались к деревне на расстояние действительного огня, где их заставляли огнем развернуться в глубоком снегу и залечь. Морозы стояли сильные, и потому выдержать такое лежание долго было нельзя, а подвигаться вперед трудно. Начинался отход с большими потерями, так как артиллерия яростно преследовала огнем отступающих. В советских газетах мы читали позже измышления, что деревни, на которые вели атаки красные, были обращены чуть ли не в крепости.

К сожалению, не все части так уверенно оборонялись. Части 6-й Уральской дивизии, наоборот, потеряли всяческую уверенность в себе, и мы были принуждены вывести их в тыл для укомплектования и обучения. На место их начали прибывать остальные полки 11-й и 12-й Уральских дивизий, но не сразу, а постепенно. Первое время и у нас, и у соседей севернее (Уфимский корпус) вовсе не было резервов, так как мы отправили в тыл все части, не входившие в корпус, и потерявшую боеспособность 6-ю Уральскую дивизию. У соседей севернее части пополнялись на месте из жителей Урала. Мы принуждены были сразу же по прибытии отправлять части для усиления фронта, так как красные, не переходя в общее наступление, старались оттеснить нас на восток на отдельных участках.

К концу января фронт наш как бы окончательно закрепился на известной линии. Мы имели возможность располагать все части с резервами западнее выходов из гор. Наиболее угрожаемый для нас участок был северный, так как красные при успехе ставили в затруднительное положение весь наш центр, а особенно южный участок, где были оренбургские казаки, далеко в горах, с еле проходимыми дорогами в тылу. Красные это, конечно, понимали и в феврале начали давить с севера от Красного Яра, Шады в направлении на наш ближайший тыл – Аша-Балышеская.

Несмотря на то что мы выдержали первые натиски, что закрепились на выбранном фронте, время было все еще тревожное; в завтрашнем дне уверенности не было до самого наступления в начале марта. Причин к этому был много. Главные:

1) Советская власть энергично агитировала. Помимо газет, воззваний, проникали и агитаторы. Появилось воззвание ушедших в Уфе «в подполье» или,