Антон Короленков - Сулла Страница 6

К числу экстраординарных магистратур относились должности интеррекса, диктатора и начальника конницы. Интеррекс (буквально «междуцарь») назначался сенатом в том случае, если выбывали из строя представители высшей власти – например, когда смерть уносила консулов. Он являлся как бы временным царем и избирался из числа патрициев на пять дней, а затем назначал себе преемника, и так до тех пор, пока не выбирали новых консулов.

Диктаторы назначались сроком на шесть месяцев для выправления тяжелой военной ситуации, подавления внутренних волнений, пополнения сената, проведения комиций для выборов консулов, а также для совершения некоторых религиозных обрядов. Они обладали неограниченной властью и в своих действиях не были стеснены рамками той конкретной задачи, которая послужила причиной их назначения.[23] Так, Мамерк Эмилий, назначенный диктатором для ведения войны с этрусками, ограничил полномочия цензоров, а Манлий Империоз, ставший диктатором для проведения сакральной церемонии вбивания гвоздя (clavi figendi causa), провел воинский набор. Последний раз до Суллы диктатор назначался в 202 году до н. э., и, казалось, эта магистратура уже отмерла. Однако события I века до н. э. доказали обратное.

Помощником диктатора являлся начальник конницы, при необходимости заступавший на его место. Существовало также немало должностей, занятие которых не давало права на вхождение в сенат, зато они были куда теснее связаны с повседневной жизнью: децемвиры по разбору частных тяжб (decemviri in litibus iudicandis); монетные триумвиры (triumviri monetales), ведавшие чеканкой монеты; триумвиры по уголовным преступлениям (triumviri capitales), надзиравшие за порядком в Риме и тюрьмами, производившие арест, а иногда и казнь преступников, и др.

Нужно также упомянуть о служителях (apparitores), чьи обязанности обычно выполняли вольноотпущенники (либертины), и государственных рабах (servi publici). Из числа служителей наиболее известны упоминавшиеся уже ликторы, которые носили фасции перед консулами, преторами и диктаторами. Они раздвигали перед ними толпу и при необходимости исполняли назначаемые высшими магистратами наказания. Существовали также посыльные (viatores), общественные глашатаи (praecones), писцы, делопроизводители и счетоводы (scribae).

Таков был в общих чертах государственный строй Рима. Как утверждал Полибий, нелегко решить, чем он являлся-аристократией, монархией или демократией (VI. 11. 11). Ведь консулы представляют собой элемент царской власти, сенат – аристократической, комиции – демократической (VI. 11–17). Правда, далее историк оговаривается, что решающую роль в принятии решений играет в Риме сенат (VI. 51. 6). Однако он не делает отсюда вывода о преобладании элементов олигархического строя – ему хотелось показать, что в Риме господствует смешанная конституция, являющая собой разумное соединение разных политических систем.[24]

Между тем оговорка Полибия о роли сената отражала очевидное положение вещей. По традиции все распоряжения сената считались легитимными, а все то, что шло вразрез с его волей, было незаконным.[25] Главенство сената в государственных делах выражалось даже в самой формуле «сенат и народ римский» (senatus populusque Romanus, SPQR), да и во всех правовых актах он стоял на первом месте (senatus decrevit, populus iussit). При этом принцип комплектования сената был олигархическим – его члены не избирались, как депутаты парламента, а попадали туда по отбытии магистратур, причем главенствовали в нем консуляры, составлявшие узкую группу из 25–30 человек.[26]

Что же касается народного собрания, то оно было серьезно стеснено в своих функциях как обычаем, так и процедурными ограничениями. Нобили на правах магистратов созывали комиции, председательствовали в них, вносили законопроекты, выступали с речами и объявляли об их закрытии. Комиции могли только принимать или отклонять предлагаемые им консулами или плебейскими трибунами законопроекты, не внося в них от себя никаких поправок. Подсчет голосов велся не по «головам», а по трибам или центуриям, чего никогда не было в греческих полисах.[27] Кроме того, знать контролировала религиозную жизнь общины, поскольку жреческие коллегии пополнялись путем кооптации или путем назначения, исходившего от великого понтифика, который один избирался комициями[28] (что, впрочем, никак не влияло на его политическую позицию).[29]

Консулы могли отложить выборы и обсуждение законопроектов в народном собрании под предлогом наблюдений за небом и неблагоприятных знамений.[30]

Правда, со временем, особенно в ходе гражданских войн, роль плебса в политике стала расти.[31] Верхам приходилось принимать его арбитраж в тех случаях, когда им не удавалось устранить свои разногласия до выборов. Этому способствовала необходимость ротации магистратов, лежавшая в основе полисной системы.[32] Однако должности оставались, в отличие от Афин, неоплачиваемыми; сенат по-прежнему не избирался, а пополнялся бывшими магистратами; комиции продолжали голосовать по центуриям и трибам. Они могли играть самостоятельную роль лишь благодаря разногласиям среди власть имущих. Однако поставить себя над сенатом народному собранию не удалось – оно не было готово к этому ни организационно, ни психологически. К тому же со временем в дело вступила армия, конкурировать с которой комиции, естественно, не могли.

Необходимо упомянуть еще об одном институте, укреплявшем власть верхов, – отношениях патрона и клиента.[33] Таковые возникали между высокопоставленными (не обязательно богатыми) лицами, с одной стороны, и «маленькими людьми» (не всегда бедными) – с другой. Патроном считал своего адвоката его подзащитный, если добивался оправдания; вольноотпущенник – бывшего господина; мелкий арендатор – хозяина соседнего крупного поместья; освобожденные из плена римские граждане – того, кто избавил их от неволи;[34] провинциал, получивший права римского гражданства, – того, кто ему их даровал; покоренный народ – победившего его римского полководца (Сицилия – Клавдия Марцелла, Ближняя Испания – Семпрония Гракха, Македония – Эмилия Павла и др.).[35] Патрон защищал клиента в суде, помогал продвинуться по службе, обеспечивал участие в выгодном подряде или откупах, беднейшим из клиентов делал подачки, а если речь шла об интересах провинциалов, то представлял их в сенате и перед магистратами.

Клиенты, в свою очередь, агитировали и сами голосовали за патрона (или его выдвиженцев) на выборах,[36] составляли его свиту для поддержания престижа, оказывали ему гостеприимство, оставляли часть имущества в завещаниях да и вообще помогали покровителю во всех его делах, честных и не очень.[37] Бесспорно, отношения патроната и клиентелы помогали подчинить комиции влиянию аристократии, однако преувеличивать их значение не стоит – на политику влияло слишком много иных факторов.[38] Тем более это очевидно для эпохи гражданских войн.