Софья Бенуа - Леонардо Ди Каприо. Наполовину русский жених Страница 6

Зная сегодняшнего Леонардо Ди Каприо (зоозащитника и рьяного борца за экологию планеты, человека, который ежегодно тратит миллионы долларов на спасение слонов, дельфинов, на очистку и поддержание пляжей и лесов), сложно представить его в роли азартного душегуба. Наверняка этот страшный эпизод из детства до сих пор вызывает раскаяние в чуткой душе Лео. О своей любви к природе он рассказывает:

«Природой я всегда увлекался. В детстве был таким доморощенным биологом-любителем. Смотрел по телевизору документальные фильмы об исчезновении лесов, животных. Меня все это невероятно затрагивало, до слез. Повзрослев, я, конечно, стал менее сентиментальным, но получил возможность препятствовать многим негативным процессам. Меня часто спрашивают: “Что вы, и душ редко принимаете — из соображений, что запасы воды на нашей планете весьма ограниченны?” Да, мне задают множество не менее ехидных вопросов. Конечно, я не утверждаю, что абсолютно совершенен и полностью веду себя как “зеленый”. Но уже лет шесть езжу на электромобиле, электричество поступает в мой дом с помощью солнечных батарей, ну и главное: я пользуюсь своим именем, чтобы снимать документальные фильмы, вношу свой посильный — материальный — вклад в различные экологические фонды».

«Биолог-любитель» Леонардо с мамой и домашним питомцем

Дедушки и бабушки, соседи и друзья

Хипповатый, легкомысленный папа и ответственная, требовательная мать были не единственными взрослыми, оказавшими влияние на характер мальчика и его жизненные взгляды. О своей русской бабушке он вспоминал:

«Моя бабушка, урожденная Елена Смирнова, была для меня воплощением внутренней силы и цельности. Она прошла через нищету, войну и эмиграцию. Бабушка, дедушка и остальные родственники с их стороны — настоящие крепкие русские с трудной судьбой, которая их не сломала. Я не могу комментировать, насколько я сам “настоящий мужик”, но если во мне и есть что-то подобное, то это от них. И чем больше я встречаю в жизни людей, тем больше понимаю, что мои русские бабушка и дедушка были самыми “настоящими”. Даже в периоды глухого безденежья и отчаяния в них был стержень и чувство собственного достоинства, которое я сейчас мало в ком вижу. Она была восхитительной женщиной и важным человеком в моей жизни. Она научила меня радоваться также маленьким вещам. Об этом и о многих других ее житейских правилах я часто вспоминаю и сегодня».

Больше всего на свете мальчишки, Леонардо и Адам, мечтали вырасти и навсегда покинуть «Аллею шприцев» и то убогое, нездоровое общество, которое их окружало. По иронии судьбы, только одному из мальчиков это удалось. Вырваться из среды Лео помогли родители его матери. Биограф Дуглас Уайт рассказывает:

«…Леонардо радовался каждой возможности выбраться из Лос-Анджелеса. На каникулы он ездил к родителям матери в Германию. Дедушка Вильгельм (в честь него Леонардо получил свое второе имя) и его жена Хелена — “ома” (бабуля), как Лео ласково ее называл, — переехали в Германию в начале восьмидесятых, устав от американского образа жизни. Дед верил, что упорный труд вознаграждается (что совершенно противоречило хипповской философии отца Лео), и благодаря этому Леонардо проводил каникулы в более благополучном окружении, чего из-за финансовых трудностей не могли обеспечить ему собственные родители. Хелена вспоминает, что когда внук гостил у них в Дюссельдорфе, это было счастливое время для всех. “Лет с восьми, наверное, Леонардо стал проводить каникулы у нас в Германии, — рассказывает она. — Он даже в море впервые искупался, когда мы с дедом взяли его в круиз. Куда мы только не ездили — то на Багамы, то в Канаду. Брали его кататься на горных лыжах в Австрию. Он был очень счастливым ребенком, любил повеселиться и хорошо поесть… Он обожал немецкую кухню и больше всего любил свиную рульку с кислой капустой. А еще душу готов был продать за домашние картофельные оладьи и немецкие колбаски и сардельки”.

Хотя Леонардо много раз бывал в Германии, он так и не смог выучить немецкий. “В лучшем случае мог объясниться несколькими фразами”, — вспоминает Хелена».

Друг отца Леонардо, известный нью-йоркский художник-авангардист и драматург Том Муррин, рассказывал о маленьком Лео в своих воспоминаниях (журнал Paper Magazine, номер от 5 сентября 1995 года):

«…Десять лет назад на одну из голливудских вечеринок в канун Нового года я пришел со своими друзьями, Джорджем и Пегги, которые привели с собой сына Джорджа, Леонардо. Тогда ему было около девяти или десяти лет. На вечеринке было огромное количество музыкантов, художников, мультипликаторов и артистов. В какое-то мгновение, когда играла танцевальная музыка, но никто из присутствующих не танцевал, я увидел только Лео, который вертелся как юла, падая и дрыгаясь, изображая лунную походку и выполняя какие-то брейк-данс движения. Тогда я, помню, подумал: “Классный парень”.

В ранние годы он приходил в дом к моей матери в Лос-Анджелесе на вечеринки в честь праздников. (Мама до сих пор вспоминает, как он, подходя к зеркалу, пытался скопировать то, как она поправляла прическу.) Позднее я видел его на различных представлениях Джоанны Вент. Его мачеха, Пегги, танцевала в ее шоу. Джордж и я любили поколесить на автомобиле, а Леонардо потрясающе удавалось снимать все это на видео, передавая динамику и энергетику шоу. У него прямо рука была набита на это дело».

Первые роли

Адам Фаррар в детстве был симпатичным, рослым мальчиком: с красивыми, густыми рыжевато-каштановыми волосами до плеч, веснушчатым лицом с открытой, обаятельнейшей улыбкой и глазами цвета морской волны. Яркая внешность сочеталась с веселым нравом и коммуникабельностью: Адам был чуть ли не самым обаятельным мальчишкой Лос-Феликса, а его младший сводный брат Лео Лапша немного завидовал неотразимости Адама и мечтал вырасти похожим на него. В шестилетнем возрасте Адам Фаррар прошел свой первый кастинг и снялся в рекламе кукурузных хлопьев, заработав сумасшедшее по меркам Лос-Феликса количество денег. Дальше — больше: для маленького Адама началась волшебная жизнь, полная славы (мальчишку узнавали на улицах!) и карманных денег. За первыми рекламными съемками последовали другие предложения, одно заманчивее другого: всего Адам Фаррер снялся в двух десятках реклам и к 12-летнему возрасту скопил баснословную сумму — 50 тысяч долларов. Леонардо был изумлен успехами брата: нет, его не удивляло, что красавчик Адам привлекает внимание режиссеров, но он не мог понять, как можно заработать так много, практически ничего не делая? Финансовое благополучие, основанное на актерском мастерстве, манило Лео: он начал также посещать кастинги и прослушивания, т. к. твердо решил, что тоже станет актером и вытащит их с матерью из нищеты, в которой они жили. Ирмелин поддержала сына в его стремлении стать богатым и знаменитым, позже Леонардо рассказывал о своих первых кинопробах: