Джордан Белфорт - Волк с Уолл-стрит Страница 60

Что мне сказать тебе, Патриция? Я — наркоман. Я никогда и никому не признавался в этом раньше. Но я знаю, что это так. И все в моем окружении, включая мою жену, знают, но боятся сказать мне. Так или иначе все они зависят от меня. И потому они молчат и не перечат мне.

Вот такая история. Не слишком-то радужная картина, правда? Я проживаю самую бессмысленную жизнь на планете. Я — успешный неудачник. Мне тридцать один, а чувствую я себя, как будто мне все шестьдесят. И сколько еще я протяну на этой грешной земле, одному богу ведомо. Но я люблю свою жену. А к своей маленькой дочке испытываю такие чувства, на которые вообще не думал что способен. И она удерживает меня в мире. Только Чэндлер. Она для меня — все. Но я поклялся, что завяжу с наркотой, когда она родилась, — и что? Я не могу обходиться без кайфа, во всяком случае более или менее продолжительное время.

Интересно, что Чэндлер подумает, когда узнает, что ее папочка — наркоман? Интересно, что она подумает, когда вырастет и прочитает все эти статейки о похождениях ее папочки со шлюхами? Я страшусь этого дня, Патриция, честно, страшусь. А в том, что такой день придет, я не сомневаюсь. Все это очень печально, Патриция. Очень, очень печально…

На этой ноте я закончил. Я рассказал о себе все, вывернул себя наизнанку, как никогда раньше не выворачивал. Стало ли мне легче от этого? Увы, нет. Я чувствовал себя так же, как раньше. И моя левая нога все так же гудела, несмотря на то, что я уже давно не сидел.

Я ждал в ответ каких-нибудь мудрых слов, но Патриция молчала. Похоже, духовникам и правда иногда лучше помолчать. Все, что она сделала, это крепче сжала мой локоть и чуть сильнее прижала меня к себе, давая понять, что она все равно любит меня и всегда будет любить.

В Уголке ораторов никто не выступал. Большинство выступлений, пояснила Патриция, проходят по выходным. Но это было даже к лучшему. В ту среду и без того много слов было сказано в Гайд-парке. И на короткое время Волк с Уолл-стрит вновь стал простым Джорданом Белфортом.

Но лишь на короткое. Впереди уже виднелся отель «Дорчестер», возносивший свои девять этажей над оживленными лондонскими улицами.

И единственное, о чем я мог думать, так это о том, как скоро «Конкорд» вылетит из Штатов и как быстро он доберется до Британии.

Глава 16

Рецидив

Я делаю лимон баксов в неделю. Среднестатистический американец получает штуку баксов в неделю. Значит, если я потрачу на что-нибудь двадцать штук, то это будет то же самое, как если бы простой американец потратил двадцать баксов, верно?

Эта чудесная мысль пришла мне в голову час спустя, когда я уже сидел в президентском люксе отеля «Дорчестер». И она была настолько убедительной, что я тут же набрал номер Джанет и, как только она сняла трубку, выпалил:

— Я хочу, чтобы ты немедленно отправила Джорджа к Алану Химику; пусть возьмет для меня двадцать колес кваалюда. А затем посади его вместе с колесами на ближайший «Конкорд», лады?

Только после этих слов до меня дошло, что Восточное побережье на пять часов отстает от Лондона, то есть у Джанет только четыре утра.

Но мое чувство вины скоро улетучилось. Ведь я позволил себе такое в первый раз (хоть и подозревал, что не в последний). Ну и фиг с ней; я же плачу ей в пять раз больше средней по рынку ставки личного помощника. И разве я не купил этим право разбудить ее пораньше — причем со всей любовью и нежностью, словно я ее отец, которого у нее никогда не было? (Еще одна чудесная мысль!)

По-видимому, купил: не выказав ни малейшего недовольства, Джанет была готова выполнить любую мою просьбу:

— Нет проблем! Я почти уверена, что следующий «Конкорд» вылетает завтра рано утром. Джордж полетит на нем. Но мне не нужно посылать его к Алану. У меня тут, дома, есть заначка для вас, на всякий пожарный. — Джанет на секунду замолчала, а потом поинтересовалась: — А вы откуда мне звоните, из гостиничного номера?

Прежде чем ответить «да», я успел подумать: этот тип звонит ей среди ночи и просит при помощи сверхзвукового самолета удовлетворить его тягу к наркотикам и явную склонность к саморазрушению, а она и бровью не ведет! Что же она обо мне думает? Мысль была тревожная, но я решил не зацикливаться на ней и ответил Джанет:

— Да, я в номере. А откуда я еще могу тебе звонить, дура ты этакая? Из красной телефонной будки на Пикадилли-серкус?!

— Да пошли бы вы! — огрызнулась наконец Джанет. — Я просто поинтересовалась!

Затем она несколько сбавила обороты и с надеждой в голосе спросила:

— Вам этот номер нравится больше, чем тот, в Швейцарии?

— Да уж, он намного уютней, радость моя. Не совсем в моем вкусе, но зато новый и красивый. Ты не ошиблась с выбором!

Я сделал паузу в ожидании ответа, но не услышал его. Господи! Она явно ждала, что я подробно опишу номер, — вот уж нашла интересное! Какая же она все-таки зануда! Я улыбнулся в трубку и сказал:

— Говорю тебе, номер действительно хороший. По словам портье, это «традиционный британский стиль» — вот только что под этим подразумевается? Но спальня и в самом деле прекрасная, особенно кровать. У нее огромный полог и повсюду голубые драпировки. Похоже, англичане неравнодушны к голубому. Как и к подушкам, кстати, — кажется, их здесь примерно тысяча.

Ну и вообще номер напичкан всякой английской дребеденью. Один громоздкий обеденный стол чего стоит — с люстрой чистого серебра, которая над ним болтается. Да, а номер Дэнни прямо напротив моих апартаментов, но Дэнни там нет — он сейчас шляется где-то по городу.

Ну вот вроде бы и все. Больше мне тебе сообщить нечего. Разве что подробно описать мое точное местонахождение. Уверен, тебе это тоже чрезвычайно интересно. Так вот, рассказываю, не дожидаясь наводящих вопросов. Стою на балконе своего номера, смотрю на Гайд-парк и разговариваю с тобой. Детали не видны, слишком сильный туман. Теперь достаточно?

— Угу, — только и ответила Джанет.

— Кстати, какова стоимость номера? Я не посмотрел, когда регистрировался.

— Девять тысяч фунтов за сутки, то есть около тринадцати тысяч долларов. Надеюсь, он того стоит, да?

Я задумался. Для меня самого оставалось загадкой, почему я всегда непременно бронировал президентский люкс, невзирая на абсурдную цену. Тут явно усматривалось влияние Ричарда Гира и моего любимого фильма «Красотка». Но не только. Еще это восхитительное чувство, с которым подходишь к стойке шикарного отеля и небрежно произносишь эти волшебные слова: «Я Джордан Белфорт, для меня тут забронирован президентский люкс…»

Ладно, признаю: это я просто пытаюсь компенсировать неуверенность в себе. Ну и что с того?