Мартин Бут - Жизнь мага. Алистер Кроули Страница 60

К марту 1903 года Кроули снова овладело беспокойство. Он всегда быстро уставал от любых мест и занятий. Ему легко всё наскучивало, он ненавидел светскую жизнь, рутинную работу и находился в вечном поиске новых впечатлений. Путешествия были самым простым способом избавиться от рутины. О своём нетерпении он писал так: «Я радуюсь любой смене обстановки, любой новой точке зрения. Я хочу учиться новому. Я хочу развивать свой ум». Для него не было закрытых путей, и в автобиографии, написанной им в зрелом возрасте, он утверждает:

С этим ничего не поделаешь. Несмотря на то, что почти всю мою жизнь я имел всё, что есть хорошего в жизни, несмотря на то, что я больше не ценю как таковое то, что я имел, и не радуюсь ему, мне всё же приятна сама идея существования того, что наполняет жизнь. Я принимаю трудности и лишения с чувством экстатического наслаждения; я хочу всего, чем наполнен мир; ради новых впечатлений я пошёл бы в тюрьму и на смертную казнь. Я так и не вырос из детского убеждения, что мир был создан для меня, чтобы я питался от него. Я схожу с ума от ожидания тех невероятных ужасов, которые, несомненно, со мной произойдут. Это главная идея моей жизни — безграничное наслаждение от любого проявления жизни: неважно, идёт ли речь о возможности переживания или о переживании как таковом.

Беспокойные передвижения Кроули не всегда имели вид заморских путешествий по экзотическим местам. В период между 1902 и 1905 годами он беспорядочно перемещался между Лондоном, Болескином и Парижем, повинуясь почти лишь собственной прихоти. Кроули никогда не был ограничен ежедневной работой. Кроме того, как писатель, большей частью самостоятельно финансирующий издание своих книг, он никогда не сталкивался с необходимостью закончить работу к сроку. Вот почему он мог делать то, что ему вздумается, идо того времени, пока его денежные запасы не истощились, постоянно находился в движении.

На этот момент Парижа было с него достаточно. Город постепенно терял свою привлекательность, а здешняя атмосфера начала действовать на него таким образом, что он даже оказался помолвлен, но разорвал помолвку, как только понял, что «плывёт по течению вступления в брак лишь по причине полного отсутствия душевной энергии». Эта любовная история стала поводом для написания нескольких стихотворений, в том числе «Поцелуя» и «Эйлин» (последнее стихотворение названо, вероятно, в честь невесты), что, однако, не возымело для девушки никаких последствий. Что ни говори, она не относилась к самым ярким представительницам женского пола. Кроули дал ей почитать рукопись своей книги «Песнь как меч», работу над которой он завершил в Париже и передал Филиппу Ренуару, парижскому издателю и печатнику, с тем чтобы тот выпустил издание ограниченным тиражом в пятьсот экземпляров. Среди прочего в своей книге Кроули упоминал, что изучал труды Элифаса Леви и коптские криптограммы. Однажды девушка спросила Келли, которому позировала, что означает «коптский». Тот ответил, что это язык древних коптов. Тогда она задала вопрос о значении слова «криптограммы». Келли, по словам Кроули, ответил, что это язык древних крип-тов, разразился смехом и «разочаровался в человечестве».

Среди других женщин, промелькнувших в жизни Кроули за четыре месяца, проведённых им в Париже, была англичанка, вдыхавшая эфир, акробатка и натурщица с лицом таким «круглым, твёрдым, маленьким и миловидным», как кнопка, на которую застёгивается ботинок, и Нина Оливье, которую Кроули в одном из стихотворений назвал «маленькой смеющейся искрой греха». Многие из этих женщин стали героинями сборника стихотворений Кроули под названием «Звезда и Подвязка», опубликованного в 1903 году: Звезда символизировала его невесту, а Подвязка — Нину, которая позднее стала известной парижской куртизанкой.

Непосредственно перед своим отъездом в Лондон Кроули стал косвенным участником одного из громких скандалов того времени. Скандал касался генерал-майора сэра Гектора Арчибальда Макдоналда, героя суданской кампании и бурской войны, а в то время губернатора Цейлона. Со стороны графа Робертса и короля Эдуарда VII ему было предъявлено обвинение в гомосексуализме. Военному трибуналу предстояло рассматривать его дело в апреле. Он прибыл в Париж 20 марта проездом по пути в Марсель и Коломбо. Через четыре дня Кроули «случайно зашёл в парижский отель «Регина»… За соседним столиком, тоже в одиночестве, сидел сэр Гектор Макдоналд. Он узнал меня и пригласил за свой столик. Он казался неестественно спокойным; но по его разговору было ясно, что он испытывает острые душевные страдания. Он сказал мне, что направляется на Восток. Разумеется, я не показал, что мне была известна цель его поездки, а именно защита от обвинения в сексуальных отклонениях, предъявленного ему на Цейлоне». На следующий день скандальная информация появилась во французском издании New York Herald. Макдоналд купил экземпляр газеты, поднялся в свой гостиничный номер и застрелился. Через два года, когда Кроули снова оказался на Цейлоне, он встретил группу шотландских священников, которые приехали с целью вернуть Макдо-налду его доброе имя. Это было нелёгким делом, потому что обвинение представило со своей стороны семьдесят семь свидетелей. Кроули несколько успокоил их, сказав, что не стал бы доверять ни одному из свидетелей, и добавив, что «чем больше среди свидетелей никому не известных личностей, тем более велика вероятность, что это нанятые за деньги лжецы».

В апреле Кроули покинул Париж и отправился в Лондон, где встретился с Экенштайном, после чего оба они, не теряя времени, сели в поезд, шедший в Инвернесс, и наконец приехали в Болескин. Кроули забыл свой бумажник со 150 фунтами стерлингов под подушкой в спальном вагоне и был не склонен за ними возвращаться. Однако Экенштайн был непреклонен. Они вернулись на станцию, их провели в маневровый парк, и бумажник был найден. Если бы не Экенштайн, этот эпизод стал бы для Кроули подтверждением того — как он сам объяснил бы это, — что нельзя допускать, чтобы материальные соображения определяли жизнь и поступки.

За время отсутствия Кроули Болескин приобрёл у соседей определённую репутацию. «Я почти не сомневаюсь, — утверждал Кроули, — что демоны Абрамелина, кем бы они ни были, устроили себе в доме неплохую резиденцию и посвящали некоторое количество своего свободного времени запугиванию местных жителей». Это обстоятельство в совокупности с тем фактом, что, как считалось, дом нередко посещала отрубленная голова Саймона Фрэзера, лорда Ловата, который был казнён в 1747 году за то, что встал на сторону Миляги принца Чарли9, заставляло местных жителей вдвойне трепетать перед домом и обходить его стороной. Те, кому случалось вечером проезжать по дороге, идущей вдоль озера, предпочитали сворачивать на пролегающую более высоко пустынную дорогу через Гленн-Лиат, чем ехать мимо Болес-кина. Кроули утверждал, что слышал, как голова лорда катится по коридорам дома, а однажды сообщил, что она