Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом) Страница 61

— А еще в чем вы уверены? — не без иронии спросил Николай Ефремович.

— В том, что начальник гидрографии даст нам хронометры, нужное число отечественных магнитных компасов и мы наконец сможем выбросить всю иностранную музейную рухлядь. Уверен и в вашей поддержке, так как другого выхода нет.

— Штурман, вы неисправимый фантазер и витаете где-то в облаках. Все командировки на запад запрещены и расцениваются как «чемоданные настроения»…

— Товарищ начальник штаба, позвольте доложить? Если в командировку нельзя, то отпустите в отпуск.

— Какой может быть отпуск?! Года не прошло…

— Мне отпуск положен еще за 1931 год. Я не использовал его, хотя мне и предоставляли путевки в санаторий…

Задумался начальник штаба. Молчит. Вышел я из каюты обескураженный. Последняя надежда раздобыть лаги и компасы рухнула. А без них не может быть и речи о повышении точности путеисчисления.

Через два дня меня вызвал Васильев. Вхожу в каюту. Там уже Басистый и военком бригады Григорьев.

— Товарищ Андреев, — говорит комбриг, — расскажите-ка нам о ваших предложениях насчет поездки в Ленинград. На чем базируется ваша уверенность в успехе?

Подробнейшим образом снова обо всем доложил.

— А что, пожалуй, это дело стоящее, — поддержал меня военком. — Нужно доложить начальнику Морских сил и получить разрешение предоставить формально отпуск Андрееву. Ну а если в Ленинграде сделать ему ничего не удастся, то строго спросить с него.

Кудревич и начальник гидрографического управления отнеслись к нашим просьбам более чем внимательно. Дали три лага, четверо часов полухронометров, несколько компасов и много штурманского имущества. Всего груза набралось около полутора тонн. Такой багаж пассажирским поездом не принимали, и его удалось отправить только при помощи работников транспортного отдела ГПУ. Я на радостях отправился курьерским поездом. Полухронометры и штурманский инструмент взял с собой.

Курьерский поезд до Владивостока шел почти две недели. Когда приехал на место, отправленное штурманское имущество еще не прибыло. Через три месяца, вернувшись с моря, я получил от железнодорожников извещение. В нем меня предупреждали, что если в ближайшее время не будет получен отправленный мною из Ленинграда багаж, то его продадут с аукциона. Дело кончилось тем, что за длительное хранение груза на железной дороге мне пришлось раскошелиться заплатить сумму, большую чем мой месячный оклад.

На заводе вот-вот должны были спустить на воду первую подводную лодку типа «Щ» (командир Г. Н. Холостяков). Но на ней не было лага. Пришлось поделиться — отдать один лаг, а «Ставрополь» по-прежнему остался с веревочным лагом.

…Три минных заградителя под флагом комбрига вышли в штурманский поход до мыса Егорова. Во время этого похода мы заходили во все неизвестные нам ранее бухты, в районы рыбозаводов.

Когда отряд стал на рейде Тетюхе, где в глубине материка были рудники, штурмана подошли на шлюпке к пристани. Вышли на причал. Нас встретил сторож — древнейший дед, вооруженный видавшей виды берданкой. Как водится, закурили. Мы поинтересовались, почему с рудника не подают вагонетки с породой.

— Стоим уж много дней. Угля нет, — пояснил сторож.

Закончив свои дела, оставили симпатичному деду махорки и отправились на «Томск». Там я доложил комбригу о том, что рудник не работает — нет угля. И тогда Васильев приказал всем кораблям выгрузить на пристань сэкономленный уголь. Только после того как приказ был выполнен, отряд снялся с якоря и пошел во Владивосток.

В условиях когда все нужно начинать на голом месте, взаимная выручка особенно необходима.

Однажды, в бытность мою уже командиром заградителя «Теодор Нетте», осенью на стоянке у пирса на Малом Улиссе получил я приказание доставить в бухте Врангеля летчиков. Готовимся к походу, прогреваем машину. Появляются летчики, и среди них мой однокашник по Военно-морскому подготовительному училищу Сергей Тихонов. Крепко обнялись. Оказалось, он и есть командир эскадрильи. Разместили наших дорогих гостей по каютам начсостава. За кают-компанейским чайком поговорили по душам.

К утру пришли к месту назначения. Мы с Сергеем первыми сошли на берег. И перед нашими глазами открылась суровая картина. Самым лучшим жильем была полуземлянка, сделанная из ящиков. Угля нет, ближайший кустарник и тот вырублен. Семья Сергея — жена и двое ребятишек — разместились в полуземлянке. Холодно. Сынишка влез в огромные отцовские унты. Но никаких жалоб. Летчики благодарят нас за гостеприимство. Распрощались. И мы со старшиной шлюпки — командиром отделения кочегаров пошли к берегу.

— Товарищ командир, давайте отдадим летчикам уголь!

— Какой уголь? — недоумеваю я.

— Ну тот самый, который сэкономили.

Вот это товарищеская выручка — старшина смены кочегаров предлагает отдать летчикам уголь, сэкономленный в поте кочегарского труда! Отдать законную премию, на которую для экипажа «Теодор Нетте» приобретались дополнительные продукты.

Догребли до корабля и вместе со старшиной спустились в кубрик кочегаров. Говорю ему:

— Докладывай предложение.

Внимательно выслушав старшину, все согласились с ним. Решили засыпать уголь в мешки, через угольные шахты поднять их на верхнюю палубу, погрузить в шлюпку, доставить на берег, а там двести метров нести на своих плечах. Кочегары готовы были сделать это не по приказанию, а по велению души, по велению закона товарищества.

Это пример из жизни одного корабля, но так было на всем флоте. Подобных примеров можно привести тысячи…

В новогоднюю ночь

Декабрь 1932 года выдался суровым. Дули сильные норд-весты. На подходе к Владивостоку торговые суда обмерзали, превращались прямо-таки в айсберги. Кораблям поменьше приходилось и того хуже.

Мы тоже хлебнули лиха, возвращаясь и последней пятидневке декабря из очередного похода в Малый Улисс. Еле очистили «Томск» ото льда и стали готовиться к Новому году.

Накануне праздника под вечер норд-вест завыл с особым усердием. На «Томске» завели дополнительные швартовы. Начальство отпустило меня на берег только после ужина. А в два часа ночи раздался настойчивый стук в дверь и требовательный голос:

— Товарищ флагштур!.. Товарищ флагштур!.. Комбриг срочно вызывает вас на корабль.

Вышли вместе с рассыльным. Ночь темная. В городе идти было еще сносно: из окон падал свет. Зато, как только пошли через Гнилой угол, окунулись в полную темноту. Вот и причал. «Томск» дымит, из трубы стоящего у борта тральщика тоже валит дым. Бегом по трапу. В каюте комбрига кроме него самого Григорьев и Басистый. Оказывается, в море пропал сторожевой корабль «Красный вымпел». И нам предстоит выйти на поиск вместе с тральщиком «Геркулес». В море выйдем, как только на борт «Томска» прибудет начальник Морских сил.