Алексей Щербаков - Наполеон. Как стать великим Страница 61

А тогдашние великосветские нравы характеризует такой факт. Эмигрантские дамы «высшего света» публично осмеяли и оскорбили жену маршала Нея. Который даже среди полководцев Наполеона считался «храбрейшим из храбрых». Это, кстати, тоже характерно: мужа тронуть никто из мужчин не осмелился, кишка была тонка, а женщин к ответу не призовешь. Запомним этот факт. Потому что именно Ней сыграет ключевую роль в возвращении Наполеона.

И, наконец, последнее, чтобы уже все было понятно до конца. Если не считать убежденных роялистов, то более всего уходу Наполеона радовались представители творческих профессий — журналисты, адвокаты, писатели. То есть те, кого в любой стране более всего на свете волнует «свобода слова». Потому что именно она их кормит. Император прессу не любил и работать с ней то ли не умел, то ли не считал нужным. Напомню, что, придя к власти, он из шестидесяти газет оставил четыре. Поэтому пишущая братия наступившей свободе радовалась. Однако быстро выяснилось, что «свобода слова» при Бурбонах — примерно такая же, как была у нас при Ельцине. То есть можно писать всё, что угодно, если это «всё» — за президента. Наступала эпоха откровенного мракобесия. В авангарде здесь шли даже не просто церковники, а ярые клерикалы (разница между ними примерно такая же, как между патриотом и фашистом).

В общем, против Бурбонов оказались ВСЕ. Противостоявшая им кучка отмороженных «ультра» — не в счет. Они ничего не могли и ничего не умели.

2. Тигр готовится к прыжку

Не стоит, конечно, думать, что Наполеон вот так вдруг проснулся утром, попил кофе и решил, что пора возвращаться. Он был азартный игрок и часто играл ва-банк, но очертя голову, не зная броду, в воду не лез. С самого начала он понимал, что Бурбоны — не ахти какой подарок для Франции. Но все-таки даже Наполеон недооценил поначалу их совершенно запредельную глупость. Он не предполагал, что страна дойдет до белого каления так скоро.

А во Франции сложа руки не сидели. Примерно с начала 1815 года во Франции стал складываться против Бурбонов заговор. Далеко не все его участники желали возвращения императора. Но были и такие. И они довольно быстро наладили с островом Эльба информационный обмен. Теперь Наполеон мог узнавать о том, что творилось в стране и мире не по газетам, а из более серьезных источников.

Что происходило во Франции, мы уже знаем. Но и в мировой политике тоже было нехорошо. Едва победив Наполеона, члены коалиции начали ссориться. И чем дальше, тем больше. Причина была проста и вечна, как пирамиды: победители делили добычу. Так бывает почти всегда. И после двух мировых войн в XX веке, сразу же после подписания мира начиналась всё та же грызня. Каждый тянул в свою сторону.

А Наполеон не торопился. Он рассчитывал на то, что участники коалиции чем дальше, тем перессорятся больше. А может, и до войны между ними дойдет. Тогда — совсем хорошо. Ему теперь вполне подходил классический принцип всех путчистов: «чем хуже, тем лучше».

Как-то, гуляя на острове Эльба около своего дворца, он остановился около стоявшего на часах гренадера (ему разрешили вывезти на остров два батальона старой гвардии, и заметьте — солдаты добровольно поехали за ним в ссылку).

— Что, старый ворчун, тебе тут скучно?

— Нет, государь, но не очень и развлекаюсь.

— Это не всегда будет продолжаться, — тихо сказал ему Наполеон.

Его снова манила перспектива большой игры.

Пока что спешить было — не в его интересах. Однако поторопиться все-таки пришлось. До Наполеона дошли две новости — плохая и очень плохая. Заговор против Бурбонов составлялся, что называется, на шару. Много болтали. Знали о нем уже чуть ли не все. Антикоролевская партия могла получить чувствительный удар поддых. С дугой стороны, союзники императора все еще боялись. Не верили они, что он успокоился. Поэтому на Венском конгрессе, в ходе которого обсуждалось «устройство послевоенной Европы», то и дело всплывал вопрос: а не следует ли законопатить Наполеона куда-нибудь подальше от Франции? Есть сведения, что к нему даже собирались подослать убийц. Вот был матерый человечище! Его боялась вся Европа, даже когда Наполеон оставался во главе лишь двух батальонов солдат на крохотном клочке суши.

В общем, Бонапарт решил рискнуть. Последней каплей стал разговор с матерью, когда она в очередной раз прибыла на остров. Как мы помним, несмотря на отдельные разногласия, Наполеон продолжал с мнением мадам Летиции считаться. И он рассказал ей все.

— Я не могу умереть на этом острове и кончить свое поприще в покое, который был бы недостоин меня, — говорил он. — Армия меня желает. Все заставляет меня надеяться, что, увидев меня, армия поспешит ко мне. Конечно, я могу встретиться с офицером, который верен Бурбонам, который остановит порыв войска, и тогда я буду кончен в несколько часов. Этот конец — лучше пребывания на этом острове… Я хочу отправиться еще раз попытать счастья. Каково ваше мнение, мать?

Можно представить, насколько труден был для Летиции ответ. Ведь на Эльбе сын был хотя бы жив. А тут он снова ввязывался в авантюру, и такую, по сравнению с которой все его предыдущие игры были просто чепухой.

— Позвольте мне быть минутку матерью, потом я вам отвечу…

Она долго молчала, а потом сказала:

— Отправляйтесь, сын мой, и следуйте своему назначению. Может быть, вас постигнет неудача и сейчас же последует ваша смерть. Но вы не можете здесь оставаться, я это вижу со скорбью. Будем надеяться, что Бог, который вас сохранил среди стольких сражений, еще раз сохранит вас.

Наполеон начал действовать. У него имелись два батальона Старой гвардии плюс еще рота солдат, охранявшая остров. В том, что все эти люди последуют за ним, император не сомневался. Итак, под его началом оказалось около 1100 человек. Согласитесь, для переворота — маловато. Особенно если учесть, что он должен был пройти теперь практически через всю Францию. Но Наполеон не сомневался в том, что ему это удастся. По его мнению, во Франции опасность была лишь в одном: что какой-нибудь фанатик-белый его убьет. Но на такие шансы уже можно было ставить.

И грандиозная авантюра началась. Несколько малых судов отошли от острова Эльба. Вокруг него курсировали английские и французские корабли, но судьба и тут была за Наполеона. Англичане ему на пути не попались. Встретились французы. Но они пропустили десант без помех.

И понеслось!

3. Шаги Командора

Этот поход лучше всего описывать в виде хроники.

1 марта 1815 года суда подошли к французскому берегу неподалеку от Канна (того самого, «фестивального»). Первыми, кого высадившиеся увидели на берегу, были таможенные стражники. Те приветствовали императора. Император отправил в город людей за продовольствием. Его мигом подвезли, не задавая лишних вопросов. Далее Наполеон решил двигаться глухими горными дорогами. Но перед тем, как начать марш, он приказал отпечатать в типографии воззвания к армии и народу. Расчет был правильный. Пока весть распространяется, в горах его никто не достанет. Ведь главный риск был именно в первые дни.