Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма Страница 62

Дюма прибыл в Вандею[668] в сентябре 1794 года и был шокирован увиденным[669]. «Чтобы взяться за оружие, жителям Вандеи больше не требовался[670] предлог в виде религиозных верований или роялистских чувств, – писал он позже. – Они были вынуждены защищать свои дома, своих женщин, которых насиловали, своих детей, которых накалывали на шпагу». Его первый приказ, адресованный 7 сентября начальнику штаба Западной армии, гласил:

Начальник штаба…[671] введет полицию, которая будет действовать в главном районе в равной мере строго и справедливо. [Он обязан] обеспечить, что ни один военнослужащий, вне зависимости от его звания, не появится там без направления или специального приказа. То же самое распространяется на всех людей, работающих на армию, и никто не покинет своего лагеря или казарм по любой причине и без законного приказа.

Дюма с головой погрузился в чистку республиканских сил, оказавшихся под его командой. Западная армия жила припеваючи – за счет грабежа. Дюма начал сызнова обучать своих подчиненных простым солдатским навыкам, таким как ночевка под открытым небом. Он всегда был предельно жесток со своими офицерами: «Офицер должен представлять[672] собой образец для солдата… и подобно ему спать в палатке».

Приказы Дюма отражают характерное для него внимание к мелочам и заботу о том, чтоб его армия получала справедливую долю провизии и боеприпасов. Но если во время других миссий Дюма обычно хвалил своих людей и выступал как их адвокат, в письмах из Западной армии он выступает не столько как генерал профессиональной армии, сколько как новый директор, присланный навести порядок в особенно плохой школе. Подборка типичных приказов, адресованных младшим офицерам, позволяет понять, в каких условиях Дюма приходилось выполнять свой долг:

Он объяснит мне, почему в гарнизоне расквартированы 288 человек… Если они там не нужны, [он] прикажет им присоединиться к их батальону.

…Я получил сведения, что солдаты продают свои патроны бандитам. Вы упомянете этот факт в приказе за день и выразите мое возмущение подобным преступлением. Чтобы [оно] не повторилось, вы прикажите ежедневно проводить проверки и… наказывать всех, кто продал свои патроны или потерял их из-за халатности.

…Любой солдат, который выйдет[673] за пределы лагеря без должных причин, будет считаться дезертиром. Раз в десять дней им надлежит зачитывать уголовный кодекс. Генералы и командующие корпусов несут персональную ответственность за выполнение этого приказа.

Дюма выполнял свои обязанности с обычным для него рвением, однако его усилия были направлены на решение неблагодарной задачи. За сентябрь и октябрь 1794 года он провел инспекцию в тысячах[674] республиканских отрядов – от большого невольничьего и сахарного порта Нанта до деревушек и пшеничных полей, где столь многие жители могли бы рассказать о зверствах и массовых захоронениях. Писатель Дюма привел в мемуарах официальный отчет, в котором генерал Дюма обобщает свои наблюдения за время командования в Вандее. Текст отражает взгляды этого порядочного человека на отвратительный конфликт:

Я задержал отчет[675] о состоянии армии и ходе войны в Вандее, чтобы построить его на проверенных фактах, увиденных моими собственными глазами… Следует сказать, что в Западной армии нет ни одного звена (как военного, так и административного), которое бы не нуждалось в суровой и решительной реформе…

По количеству новых рекрутов, по крайней некомпетентности этих батальонов, в которых годные к службе подразделения оказываются парализованными общей неопытностью, и даже по чрезвычайной недисциплинированности самих офицеров вы должны понять, что нет никакой надежды обучить новобранцев.

Но есть и худшее зло.

Это зло лежит глубже, в духе недисциплинированности и мародерства, который царит в армии повсеместно, в духе, порожденном привычкой и вскормленном безнаказанностью. Эти настроения достигли такой точки, что, осмелюсь доложить вам, их невозможно подавить, если только не распределить эти отряды по другим армиям и не заменить их подразделениями, обученными подчиняться приказам.

Солдаты угрожали офицерам расстрелом за то, что те в соответствии с моими приказами пытались остановить грабежи. На первых порах этот произвол, возможно, поразит вас, но вы перестанете удивляться, когда поймете, что он стал неизбежным следствием системы, которой здесь следуют с начала войны и до настоящего времени… Даже если речь заходит о старших офицерах, вы не найдете способа напомнить о субординации, стремлении к справедливости и подобающем поведении…

А между тем воинские добродетели никогда не бывают так необходимы, как во время гражданской войны. Если их нет, как мы сможем выполнить ваши приказы?.. Я всецело убежден, что войну можно быстро закончить, если принять предложенные мною меры. Они таковы.

1. Реорганизация армии.

2. Реорганизация корпуса старших офицеров.

3. Тщательный отбор и проверка на благонадежность всех офицеров, направляемых на службу в Вандею…

Пока дела остаются в том же положении, я не в состоянии удовлетворить ваши ожидания и гарантировать завершение войны в Вандее.

В конце октября Дюма перевели из Западной армии[676] в другое место. Правительственная газета «Moniteur» опубликовала заявление местных представителей в Вандее, которые благодарили генерала Дюма за наведение нового порядка в Западной армии и «внедрение духа справедливости[677] и непоколебимости, последствия чего уже ощущаются». Представители сожалели об отъезде генерала после столь короткого периода времени, но утверждали, что даже за этот срок почувствовали разницу в положении дел[678].

Резко отрицательное отношение Дюма к жестокостям не останется забытым, особенно хроникерами, которые представляют интересы пострадавших. В следующем столетии, когда память о Вандее по-прежнему будет делить французское общество на две части (как всегда бывает с воспоминаниями о гражданской войне), Дюма останется одним из немногих исторических деятелей, чье поведение получит положительную оценку со стороны как врагов Республики, так и ее приверженцев. «Бесстрашный и безупречный»[679], – писал один пророялистски настроенный автор истории этого региона спустя почти столетие после ужасных событий, – генерал Дюма «заслуживает того, чтобы остаться в памяти потомков. Он представляет собой выгодный контраст в сравнении с его современниками-палачами, которых гнев общества навеки прикует к позорному столбу Истории!»