Василий Захарченко - Олег Антонов Страница 62

В 1981 году, в дни юбилея Улановой, Олег Константинович рассказал об истоках своего восторженного отношения к великой балерине:

«В 1940 году я, молодой инженер, был послан в Ленинград. Среди деловой суеты, сперва мимолетно, а потом все настойчивее стало задерживаться в сознании, как призыв из другого, казалось бы, далекого от нас мира простое и певучее имя — Уланова…

— Вы видели Уланову?

— Вы смотрели „Лебединое озеро“?

— Уланова… Уланова…

Казалось, весь Ленинград находился в каком-то трансе. В жизнь вошло что-то новое, неожиданное и прекрасное. Это имя стало звучать для меня завлекательно и таинственно, как загадочная „Бегущая по волнам“ из известного рассказа Ал. Грина.

И вот я в третьем ярусе театра имени Кирова. Мне повезло, я сразу попал на „Ромео и Джульетту“.

Я увидел великолепный, захватывающий спектакль. Это было единство музыки, танца, действия исторической и человеческой правды.

Нет, я не смотрел и слушал, я впитывал всем своим существом все происходившее на сцене. Но когда на сцену выходила Уланова, это было чудо воплощения, чудо искусства. Весь мир переставал существовать. Я видел только ее. Я был потрясен до глубины души особенным, светлым, радостным потрясением. Не стыжусь сказать, что не раз из глаз моих текли слезы восторга и счастья.

Мне удалось семь раз побывать на „Ромео и Джульетте“.

Я счастлив, что наконец встретил Галину Сергеевну в заветном для авиаторов Коктебеле, на который она наконец взглянула сверху из кабины самолета АН-2.

Мне кажется, что для нее нет разделения между поэзией творчества и повседневной жизнью — все освещено редкой духовностью».

Духовность в человеке всегда увлекала Олега Константиновича. Он любил ведущего инженера Бориса Борисовича Бораша не только за его толковость, но и за разносторонность. Инженер прекрасно пел, играл на фортепьяно.

Он всегда подчеркивал интеллигентность летчиков-испытателей Владимира Терского, Юрия Курлина, Александра Галуненко, Марины Попович, в разное время поднимавших в небо разные самолеты, созданные в КБ.

— Олег Константинович, с которым я очень дружила, — рассказывает Марина Лаврентьевна Попович, — видел во мне не женщину, а человека, товарища по созданию новых самолетов. Но мы делились с Генеральным и какими-то интимными вопросами.

— Мне нравятся высокие мужчины, — как-то открылась я Генеральному.

— А мне изящные женщины, — пооткровенничал он совершенно серьезно. — Они вдохновляют на творчество.

Я поверила ему. Ведь он был человеком утонченной мудрости. Именно утонченной. Мы смотрели на него, как на хрустальную вазу, боясь, что она вот-вот разобьется.

Человек из хрусталя, нежный человек, обладавший четырнадцатью профессиями. И все мы, окружавшие Антонова, все время боялись — вот-вот разобьется, вот сломается.

А он был на железном основании…

Хрупкий, хрустальный, а свое дело знал отлично.

Как-то вызывает к себе — передайте Попович, чтобы зашла…

Захожу… Сразу же деловой разговор…

— У меня дело застопорилось на тормозах. Объясни, как летчика прижимает к спинке при торможении.

Объясняю: тормоза летчики используют лишь в предварительных, а не экстремальных условиях. Необходима кнопка, иначе тормозом не воспользуются — тяжело…

— Вот это я и хотел услышать… Я так и думал.

Он прекрасно чувствовал человека, управляющего самолетом, сам сидя в своем кабинете…

Наряду с этим он был весьма человечен. Любил не только людей, но и собак. И собаки его тоже любили. Когда Олег Константинович лежал в больнице, его огромная, но добрая собака не выдержала долгого расставания — скрылась в сарае и сдохла там в одиночестве.

Олег Константинович был общителен, но не навязчив в отношении дружбы. Не любил быть в центре общего внимания.

Помню, мы собирались у него на второй день Нового года.

Рождественская елка зажигалась в саду. На теплой веранде горел камин. Сам хозяин занимался огнем, а порой и кухней. Он очень любил жарить промасленные гренки, посыпая их резаным чесноком, — сказочное блюдо Генерального!

Он не любил крепких вин — предпочитал к торжественному столу сухое или полусухое вино. А вот кофе любил с ликером, угощая всех.

Собирались на торжества близкие знакомые и друзья. Олег Константинович не любил быть тамадою за столом — тамаду всегда выбирали. Но беседу активно поддерживал на любую тему, лишь бы она его интересовала. Любил спорить о литературе.

Из писателей ему особенно были близки Николай Гоголь и Антуан де Сент-Экзюпери. Их книги он знал наизусть, мгновенно распахивая на нужной странице книжку, снятую с полки.

Очень любил слушать музыку и пение.

Добрый друг, народная артистка Украины Дина Игнатовна Петриненко часто пела в доме Антоновых. Бывал здесь очень часто и Любомир Антонович Пыриг, и архитектор, академик Анатолий Владимирович Добровольский.

Появлялся здесь и Николай Михайлович Амосов — знаменитый хирург и писатель, многолетний друг Антонова.

Хозяин очень ценил это разностороннее общество, встречавшееся не только в доме Антоновых, но и в совместных автопутешествиях в отпускное время.

ЧУДАКИ УКРАШАЮТ МИР

Эти замечательные слова принадлежат Алексею Максимовичу Горькому. Рассказывая d неординарных людях, писатель включал в их число и умельцев-изобретателей с их необыкновенными мыслями и проектами.

Может быть, никто из крупных конструкторов, кроме Олега Константиновича Антонова, не уделил столько внимания этой категории людей, известных также под названием умельцев, самодеятельных конструкторов-изобретателей.

Антонов видел их талантливость и всеми силами поддерживал их смелые начинания. Он верил в возможности этих людей и настойчиво стремился к тому, чтобы не только помочь им, но и по возможности дать выход их способностям при решении конкретных задач в своей области — в авиации.

Не потому ли среди ближайших сотрудников Генерального конструктора мы встречаем стольких умельцев, зачастую без высшего и специального образования, приглашенных в разное время в конструкторское бюро Антонова им самим.

Для него это был основной источник пополнения ведущих групп «мозгового треста» КБ — гигантского учреждения по созданию необычных летательных аппаратов.

Справедливая душа Антонова не замыкалась на интересах собственного КБ. Она беспокоилась и радела за общее положение любителей-самодельщиков в стране. Став академиком, депутатом Верховного Совета СССР, Олег Константинович приобрел возможность ставить вопрос о самодеятельном техническом творчестве на самом высоком уровне.