Елена Коровина - Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир Страница 63

Ну почему все имеют право обсуждать личную жизнь актрис? Вот уже несколько месяцев Петербург судачит о том, что Истомина, у которой уйма поклонников, сделала неудачный выбор. Высший свет шокирован: офицер Шереметев заговорил как-то о неравных браках. Не себя ли с балериной Истоминой имеет в виду?! Товарки по театру притворно жалеют приму – Шереметев хоть и знатного рода, но не богач, наследства не ожидает. И все лезут с советами и предупреждениями! Будто Дуня сама не знает, что кавалергард Василий Шереметев никогда не женится на актриске. А уж в качестве друга сердца Вася Шереметев – совсем сомнительный выбор: характер у него взрывной, безумно ревнивый. Правда, и Дуня обидчива, легкомысленна. Она привыкла к всеобщему обожанию, ей нравится кокетничать с мужчинами. Да, все у них с Васей непросто! Только вдруг это и есть – любовь?..

Дуэль первая. Шереметев – Завадовский: «Кавалергарда век недолог…» Вчера ссорились. Сегодня – опять. А вечером – спектакль. Дуня должна танцевать юную Галатею в балете Дидло «Ацис и Галатея». А как танцевать прекрасную нимфу с заплаканными глазами и синяком на руке? Вчера Вася так схватил…

А после спектакля Грибоедов просит заехать. Он живет у друга – графа Александра Завадовского, тоже офицера, как и Вася. Правда, этот Завадовский, известный ловелас, давно пытается приударить за Истоминой. Но ведь там будет Грибоедов, почти брат. Попьют втроем чайку всего-то. Васе это, конечно, не понравится. Но будет знать!

Истомина тайком пересела из театральной кареты в сани, присланные Завадовским. Кто мог знать, что ослепленный безумной ревностью Шереметев увидит это, притаившись за аркой гостиного двора? Кто мог предположить, что он бросится к своему ближайшему приятелю – бретеру и забияке Якубовичу? И кому в дурном сне могло бы пригрезиться, что этот завзятый дуэлянт уговорит незлобивого Васю стреляться?!

Домой Дуня вернулась поздно. Измученный ревностью Шереметев уже ждал ее. Дуня пыталась объясниться. Рассказать, что не была с Завадовским наедине, что там присутствовал Грибоедов, что просто пили чай. Шереметев уже ничего не слушал.

Утром Якубович передал графу Завадовскому записку от Шереметева, который требовал удовлетворения. «За танцорку Истомину я не дерусь! – беспечно ответил граф. – Она Шереметеву не сестра, не дочь и, тем более, не жена!» Наверное, именно такой ответ и подстегнул Шереметева. Его резануло, что Завадовский не считает танцовщицу Истомину равной себе.

Оскорбленный за друга, Якубович послал свой вызов. Но не Завадовскому, а Грибоедову, которого считал более виноватым. Грибоедов вызов принял.

Через несколько дней Шереметев, поняв, что Завадовский не будет драться из-за Истоминой, оскорбил его публично. Выведенный из себя граф выплеснул мороженое прямо в лицо Шереметеву. И Шереметев наконец сумел его вызвать.

12 ноября 1817 года в два часа пополудни на Волковом поле началась первая дуэль – Шереметева с Завадовским. Секундантами выступали Якубович и Грибоедов. Вторая дуэль – между ними – должна была состояться после первой.

Шереметев выстрелил. Пуля просвистела на три вершка от уха Завадовского. Завадовский удовлетворенно хмыкнул. «Пусть становится к барьеру! – прокричал он. – Я его даже не оцарапаю!»

Но пуля, просвистев, вонзилась в грудь Шереметева. Все разом бросились к нему. Завадовский отчаянно оправдывался. О дуэли Якубовича и Грибоедова не могло быть и речи.

Умирающего Шереметева привезли на квартиру к Истоминой. Так он просил. Через три дня он умер на руках у Дуни. А Дуня слегла в горячке.

Дуэль вторая. Якубович – Грибоедов: «Не стреляйте в пианиста…» Через пять месяцев Якубович и Грибоедов встретились в Тифлисе. На Грибоедова кровавый финал дуэли повлиял роковым образом – каждую ночь ему снился умирающий кавалергард, заступившийся за честь свою и танцовщицы Истоминой. Но Якубович не знал о раскаянии Грибоедова и потому повторил вызов.

Место выбрали за городом. Первым выпал жребий стрелять Грибоедову. Он намеренно выстрелил мимо. «Шалишь, дружище! – засмеялся Якубович. – Ты вот музыкант, любитель играть на фортепиано – ну, больше играть не будешь!» И Якубович выстрелил в ладонь Грибоедову. Пуля задела мизинец. Позже Грибоедов разработал палец. Но играл теперь действительно редко. Да и не до игры стало. Появился замысел «Горя от ума».

Эпилог: «Блистательна, полувоздушна…» По «следствию о происшествии, случившемся между штаб-ротмистром Шереметевым и камер-юнкером Завадовским» были «отобраны объяснения» и от «танцорки Истоминой». Полиция пришла прямо в театр. На глазах всей труппы бедную Дуню, едва живую после случившегося, сопроводили в Контору дирекции императорских театров и продержали там дотемна.

Впрочем, на отношение публики к любимой танцовщице это не повлияло. По-прежнему один ее выход на сцену гарантировал фурор. Но в жизни Истоминой произошел крутой перелом. Над кроватью ее появился медальон, подаренный когда-то Васей. И имя ее никогда уже не связывали ни с одним определенным поклонником. Более того – единственная из всех балерин, Истомина никогда не была ни у кого на содержании. Нет, она не стала затворницей – при актерской профессии это невозможно. Но ее сердце словно замерло. Сцена стала ее единственной страстью.

Последнее выступление Истоминой состоялось 30 января 1836 года. К тому времени она уже перешла на второстепенные роли и крошечное жалованье. Покинув театр, Истомина вообще удалилась от петербургского света. В 1837 году она тихо вышла замуж за скромного драматического актера Павла Экунина – первого исполнителя роли Скалозуба в грибоедовском «Горе от ума».

…После эпидемии холеры 1848 года на кладбище Большой Охты появилась скромная доска: «Авдотья Ильинична Экунина, отставная актриса». Муж пережил ее всего на несколько месяцев.

Отставная актриса! А ведь когда-то ее звали русской богиней танца – пленительной, очаровательной, неподражаемой. Ее имя осталось во всех мемуарах того времени. Ее образ у Пушкина в «Евгении Онегине»:

Блистательна, полувоздушна,Смычку волшебному послушна,Толпою нимф окружена,Стоит Истомина…

Короткое послесловие об участниках дуэли

Василий Васильевич Шереметев, смертельно раненный на дуэли, умер 15 ноября 1817 года. Ему было 27 лет. Отец его, возмущенный «глупостию дуэли сына своего из-за танцорки», признал его виновным в собственной смерти и лично просил императора Александра I не наказывать Завадовского.

Александр Петрович Завадовский (1794–1856) был тихо отправлен за границу. Однако по возвращении друзья-офицеры не приняли его. Единственным занятием графа стала карточная игра. Он бесчестно и жестоко жульничал. В конце концов им занялась полиция. Но снова выручили родственники. Еще показательно: отец Завадовского оказался похоронен рядом с могилой Шереметева. Так что, приходя к отцу, Завадовский всегда натыкался на могилу убитого им кавалергарда.