Режин Перну - Жанна дАрк Страница 64

Ясность

Можно читать и перечитывать свидетельские показания, данные в Домреми и Грё. После их прочтения остается ощущение ясности, чистоты, то есть того же, что мы находим в словах и поступках самой Жаннетты. Незатейливость крестьянского быта создает атмосферу, в которой живет Жанна, осознающая волю Божию. Среди всех этих чистых людей она отличается особой чистотой и является как бы четким отражением того невидимого мира, с которым она общается.

Ветхозаветный пророк считал себя носителем слова, ему не принадлежащего: он передавал то, что ему внушали. Во времена Жанны в ней видели библейскую героиню. Действительно, она предстает перед нами именно такой; ее пророческое предназначение происходит от того, что она передает "послания своих голосов", ничего не добавляя и не убавляя. "Я вам не сказала ничего, что бы выдумала из головы", – заявила Жанна судьям. Создается впечатление, будто на протяжении всего процесса она главным образом боится сделать что-либо не так, как ей сказали "голоса". Она опасается, что не является достаточно точным инструментом их воли, и передает все, что узнает извне, с удивительной чистотой и движимая Духом. "Я хочу, чтобы меня отослали к Богу, откуда я и пришла", – сказала она однажды. И лучше понимаешь врожденную чистоту этой девочки, выросшей среди людей, чей уровень пусть и не поднимается выше среднего, но чей ум прям и может по достоинству оценить прямоту и порядочность: "В ней есть только добро".

В чем же суть народной религии, вызвавшей презрение господ из Сорбонны и заставляющей многих пожимать плечами в наше время? Поражает, что жители Домреми придают такое значение крещению; для них крещение – не просто ритуал. Одна из свидетельниц говорит о Жанне: "Она была моей кумой", что означает: они обе были крестными матерями мальчика по имени Никола. Для них это важно. "Я добрая христианка и должным образом крещена", – говорит сама Жанна. И единственный факт, который посчитали чудесным из всех ее деяний, – это то, что она вернула к жизни ребенка, считавшегося мертвым, для того чтобы окрестить его (произошло это в Лани). Быть крещенным означало на самом деле "относиться к церкви", быть частицей общности людей, за которых пострадал Христос. Церковь классических времен – это иерархия: папа, епископы, священники и темная толпа, следующая за ними. Во времена Жанны человек, напротив, еще осознает себя принадлежащим к обществу крещенных, любимых Богом и допущенных благодаря полученному крещению к участию в божественной жизни. И сегодня мы находим средневековое понимание церкви, какое было у жителей Домреми, для которых добрый христианин – это тот, кто остается верен крещению, и для которых понимание требований, налагаемых крещением, определяет их поступки, их уважение к ближнему, повседневную этику и обращение к таинствам церкви, хотя при этом они не пренебрегают и радостями, предоставляемыми им самой жизнью, и даже в тяжелые времена, когда они идут танцевать к "дереву фей", в них нет и намека на суеверия, они идут туда потому, что дерево красиво, что о нем сложено много легенд, что оно является частью их естественной среды, чем они так дорожат.

Именно христианское сознание заставляет их воздать должное Жанне, девушке, жившей среди них и бывшей такой же, как они, все делающей с удовольствием, а затем давшей идеологам (тем, кто привержен толкованиям или методу) блестящее доказательстве своей веры – на глазах безмолвствующей толпы на площади Старого рынка в Руане, уже объятая пламенем, она крикнула "Иисус!".

Часть II. Действующие лица

Действующие лица

В этом разделе вы ознакомитесь с краткими биографиями некоторых средневековых персонажей. Мы выбрали именно их потому, что их встречи с Девой сыграли важную роль в тот или иной момент ее жизни, или потому, что их собственная судьба тесно связана с судьбой Франции времен Жанны д'Арк.

Во-первых, наследник королевства, король Карл VII, которому Жанна вернула надежду. Затем его кузен принц Карл Орлеанский – с ним Жанна никогда не встречалась, но спасла его герцогство. Робер де Бодрикур, с чьим именем связан отъезд Жанны д'Арк из Домреми и Вокулёра. Мы расскажем о товарищах Жанны по оружию: о Гокуре – ведь именно он был комендантом Орлеана; затем о Ла Гире (Этьене де Виньоле) и Потоне де Ксентрае – двух наемниках, ставших ее верными капитанами; о принце крови Жане Алансонском, ее "прекрасном герцоге". И как не вспомнить о знаменитом Дюнуа, Орлеанском Бастарде, сыне принца Людовика?

Мы приводим также биографии трех англичан. Речь идет о Солсбери – Жанна не встречалась с ним лично, но именно он начал осаду Орлеана; затем упомянем Джона Талбота – он передал свой меч Деве после победы при Пате; и, наконец, расскажем о Ричарде Бошане, графе Варвике, тюремщике Жанны в Руане.

Еще одна фигура характерна для конца XV века – Перрине Грессар, наемник, обрекший Жанну д'Арк на неудачу: он был одним из приспешников англо-бургундцев. А Жан Люксембургский? Он заслуживает нашего внимания, ибо именно он держал Жанну четыре месяца в плену, а затем выдал ее англичанам. И, наконец, как не упомянуть о судье Пьере Кошоне и не рассказать, как составлялся текст обвинительного процесса, используя последние открытия историков.

Нами не забыт Робер де Флок, один из тех, кто провел большую часть своей жизни в баталиях; он не был товарищем Жанны д'Арк, но мы можем проследить за его судьбой во время начатой Жанной борьбы за возвращение королевства: его судьба характерна для соратников Девы. И в заключение – Жак Желю и Жан Жерсон, рассказавшие о духовности Жанны д'Арк и об отношении к юной крестьянке части церковников.

I. Карл VII

Часто историки слишком строго судили его. Слабость, проявленная им в первые же годы правления, его "низкий отказ" от Жанны д'Арк, его неблагодарность по отношению к Жаку Кёру и, наконец, последние годы жизни, потраченные скорее на удовольствия, чем на выполнение своих обязанностей, – все это говорит об одном: человек он малоприятный. Но нельзя сбрасывать со счетов его усилий, предпринятых для восстановления королевства.

Жорж Шателлен, бургундский хронист, описывает Францию начала XV века: "Все идет кувырком, полная неразбериха, раны, наносимые англичанами, и разгром, учиняемый разбойниками!"

Совсем другую страну оставит в наследство в 1461 году Карл VII – после тридцатидевятилетнего правления – своему сыну: "По смерти своей он оставил королевство в таком добром мире, спокойствии и справедливости, каковым оно было во времена короля Хлодвига, первого христианина".