Зигфрид Вестфаль - Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945 Страница 64

Остается вопрос, почему не было сделано больших усилий, чтобы было принято «скромное решение», несмотря на сопротивление Гитлера. Это мы обсудим еще не в одном разделе.

Гиммлер – командующий армией

После прорыва у Заберна и Бельфора стало ясно, что 10-я армия, расположенная в Эльзасе, сможет продержаться ограниченное время. Правильный курс, и это было очевидно, заключался в том, чтобы отойти к правому берегу Рейна как можно быстрее, чтобы избежать дальнейших неоправданных потерь на западном берегу. Гитлер, естественно, на это не согласился и отмел аргументы Йодля относительно предложения командования Западного фронта. Впрочем, в любом случае следовало провести приготовления для приема этой армии на другом берегу Рейна. На это требовались силы, и если нужно, то из резервной армии. Решение, принятое ставкой Гитлера, всех удивило: Гиммлер, который с 20 июля командовал резервной армией, был назначен «главнокомандующим на Верхнем Рейне» и был наделен властью над всем фронтом от Карлсруэ до швейцарской границы[44].

Несмотря на то что Гиммлер упорно сопротивлялся любой попытке опереться на «его» резервную армию, когда возникал кризис в любом секторе Западного фронта, его назначение оказало положительный эффект в том отношении, что новые силы неожиданно высвободились для обороны Верхнего Рейна. Но на самом деле это было единственным преимуществом необыкновенного выбора командующим группой армий человека, который дошел лишь до ранга низшего офицера в старой баварской армии и единственная квалификация которого заключалась в его «Weltanschauung» (мировоззрение – нем.). Нечего и говорить о том, что Гиммлер отказался от начальника штаба, которого предложила ему армия, чтобы предостеречь его от еще более элементарных ошибок. Также очевидно было то, что личность такого, как у него, значения не могла получать приказы от фельдмаршала фон Рундштедта. Командование Западного фронта просто попросило обеспечить его амуницией и топливом.

И тогда начался период величайших сложностей для 19-й армии, для находившейся по соседству группы армий «Г» и командования Западного фронта. Для начала Гиммлер уволил командующих армиями и корпусами, которые были «виновны» в том, что позволили совершиться прорыву в Эльзасе, и заменил их новыми людьми. Естественно, это было бы слишком – ожидать от него понимания, что причины поражения могут быть иными, кроме ошибок отдельных офицеров. Затем последовал потоп абсолютно наивных легкомысленных приказов. Об одном наиболее выдающемся примере стоит упомянуть. В качестве командующего группой армий Гиммлер приказал, чтобы в сражении были задействованы особо тяжелые артиллерийские орудия, и потребовал, чтобы все командующие армиями и корпусами присутствовали при первом выстреле. Тем не менее у Кейтеля хватило силы духа обратить внимание западного командования по телефону на «новые методы руководства», которые вводил «лидер рейха»; он сказал, что они «в высшей степени заслуживают внимания». Да, так оно и было. Если где-то происходила отмена или один из его приказов мог быть не выполнен, то последствия, которые всегда оказывались полной неожиданностью для Гиммлера, его враждебность по отношению к армии и ее офицерам, которую он в прочих случаях тщательно скрывал, проявлялись яростно и в полной мере. Более того, он был подвержен патологической подозрительности. Он всегда чувствовал, что его ставят в невыгодное положение. Это было особенно очевидно в вопросах снабжения и приводило к частым конфликтам с командованием Западного фронта. В любом случае он получал большее количество, чем было выделено другим секторам фронта, потому что в противном случае все опасались, что он позвонит Гитлеру и заставит все поезда с припасами повернуть в его сектор. При этом он расстреливал все снаряды, которые ему присылали, а затем просто просил доставить новые. Он сидел в своем специальном поезде в Шварцвальде, а сам прятался в туннель каждый раз, когда объявляли воздушную тревогу. Излишне упоминать, что Гиммлер сам ни разу не побывал на фронте, но издавал свои отважные приказы, отсиживаясь в безопасном тылу. Справедливости ради следует сказать, что он ни разу не допустил, чтобы какой-либо офицер или солдат, который был под его началом, был застрелен.

В новогоднюю ночь на 1945 год соединения группы армий «Г» начали наступление из области Битш с ограниченной целью – отвоевать Северный Эльзас и оттеснить силы врага из плотно зажатого фронта группы армий Моделя в Арденнах. После тяжелого сражения двум мобильным дивизиям армии удалось прорваться через упорно оборонявшуюся линию Мажино к северу от Хагенау. Что могло быть мудрее, чем воспользоваться этим успехом до конца и прорваться в общем направлении к Страсбургу? Разумеется, задачей командования не было захватить город, но заставить врага бежать и отвлечь его внимание. Но тут вмешался Гиммлер. Он заявил, что может легко завоевать Страсбург с маленького плацдарма, который оставался у 19-й армии в Среднем Эльзасе при условии, что силы командования Западного фронта у Хагенау передадут под его командование. Сначала Гитлер попросил командование Западного фронта подчиниться Гиммлеру. Когда, однако, Рундштедт не смог ответить на это «желание фюрера», ОКВ издало соответствующий приказ. Гиммлер отвел дивизии из Хагенау и с большими трудностями двинул их на юг, непосредственно к Рейну. В процессе этого было потеряно так много времени, что враг смог восстановиться из резервов и вновь восстановить свои позиции у Страсбурга. После войны стало известно, что союзники уже подготовились к потере города. После такого высшего примера военных способностей Гиммлера отозвали, ко всеобщему облегчению, чтобы он принял командование группой армий «Висла» на Востоке. Очевидно, его «успехи» на Западе повысили его квалификацию для этого нового назначения. Фронт Верхнего Рейна был вновь передан западному командованию. Естественно, уже никто правильно не выполнял приказов сверху. Командующий на Верхнем Рейне просто отбросил корзину, наполненную разными приказами и рапортами. Это явилось другим результатом тех самых «новых методов руководства».

Свобода действий Рундштедта. Почему надо сражаться до конца?

Когда в сентябре 1944 года Рундштедт принял на себя высшее командование на Западе во второй раз, он поставил условие, чтобы Гитлер наделил его широкими полномочиями, на что его подтолкнул прежний неблагоприятный опыт. Ему даже дали власть над определенными частями резервной армии на Западе, и у него появилось право давать указания по вопросам, касающимся обороны, гражданских властей и гаулейтеров. Следовательно, можно было ожидать, что он получит такую же свободу действий в чисто военных вопросах. Сначала так оно и было. Между тем, как только ситуация неожиданно стабилизировалась и непосредственная опасность немного смягчилась, ОКВ вновь стало вмешиваться в детали. Это началось с запрета на отход за Ваал и продолжилось предписанием каждой подробности ведения наступления в Арденнах. Положение ухудшилось в 1945 году. С Запада пришлось передать шестнадцать дивизий, большинство из которых были высокого качества, и большую часть артиллерии в пользу Восточного фронта. Хотя он сделал это без малейших колебаний, чтобы еще больше германской территории не попало в руки Советов, сокращение сил этого фронта почти на одну треть было весьма ощутимым. Ставка Гитлера объявила, что она полностью приняла в расчет эти обстоятельства. И все же она вообще ничего не сделала. Вместо этого следовали упреки, а отношения становились все более натянутыми. Гитлер был уже вне себя, потому что во время наступления Рундштедт часто выражал, а иногда довольно горячо, свое противоположное мнение и раздражение по поводу постоянного вмешательства в дела, за которые он отвечал. В январе 1945 года, чтобы сберечь войска, командование предложило оставить весь запад Голландии. Эти предложения не только были отвергнуты, но был отдан приказ, чтобы Нидерланды оборонялись. Естественно, все это были пустые слова. Вскоре после этого Рундштедт вернулся к вопросу в очередной телеграмме к Гитлеру. В крайне настойчивых выражениях он заявил, что единственная и решительно важная цель – восстановить коммуникации на фронте и предотвратить прорыв на стратегическом уровне. Перед лицом такой необходимости политику цепляния за каждую пядь германской земли в жесткой форме, в которой это сейчас приказано, следует отбросить. Более того, сейчас неразумно производить излишние приготовления для организации обороны на восточном берегу Рейна. Несмотря на то что реки больше не представляли собой такие же препятствия, как в прежние времена, союзники позаботились о том, чтобы тщательно приготовиться к переходу через Рейн. Нахождение слишком далеко на западе от реки повышало опасность того, что враг начнет наступать на пятки германским войскам. Сохранит ли ему Гитлер свободу действий? Вначале ответа не было. После настойчивых напоминаний ответ пришел – и всех разочаровал. Гитлер настаивал на своем требовании о том, чтобы защищать каждый фут земли. Он указал на силу Западного вала. Он запретил сдавать даже мельчайший плацдарм без своего разрешения. Рундштедт не оставил свои попытки и возобновил просьбы. Он доложил, что войска «сыты по горло войной». Страдания гражданского населения выливались в тяжелейшие моральные столкновения с солдатами. А что касается Западного вала, то Верховное командование, очевидно, забыло, что его огневые позиции, построенные наспех, ни в коем случае не были надежными с тактической точки зрения даже во времена его строительства. Более того, средства разрушения укреплений за время войны стали гораздо мощнее. Следовательно, войска лишь отчасти верили в эффективность Западного вала. И особенно им не нравились бесчисленные бункеры с тонкими бетонными крышами и фронтальными бойницами, потому что разрушались при самом легком обстреле, а занимающие их солдаты могли быть ослеплены огнеметами. Солдаты предпочитали избегать таких огневых позиций и пытать счастья на открытой территории. К тому же войск было недостаточно, чтобы заполнить все эти бункеры. По этой причине была неоправданна значительная протяженность линии фронта только ради удерживания войск Западного вала. Весь фронт в таком случае скорее мог бы обрушиться.