Владимир Дайнес - Жуков Страница 64

Товарищи, командующие транспортом, руководители наркоматов авиационной, химической промышленности, боеприпасов, электропромышленности и других отраслей народного хозяйства, имеющих оборонное значение, должны извлечь уроки из сегодняшней критики и коренным образом улучшить свою работу. В противном случае они будут сняты с занимаемых постов. Все свободны“.[195]

Доклад Жукова на Политбюро показал, что всего лишь за четыре месяца он в полной мере освоил общегосударственные масштабы мышления, необходимые истинному полководцу. Последовательность и упорство, с какими Георгий Константинович отстаивал свои убеждения, позволили в конечном счете форсировать решение многих первостепенных проблем обороны страны. В их числе: проведение мобилизаций, повышение боеготовности оборонительных сооружений укрепрайонов, формирование механизированных корпусов и целый ряд других. Жукова совершенно не смущает жесткая постановка вопросов перед людьми, одни имена которых приводили в трепет окружающих. Он не дипломат, он — солдат. И как для солдата, защищающего Родину, для него не существует проблемы критики, невзирая на лица. Он отметает, словно шелуху, все хитросплетения и условности отношений в высших кругах — солдату в бою не до этого.

Вспоминая о майском совещании в Политбюро, Жуков отмечал, что не все указания Сталина были своевременно выполнены. „Н.А.Вознесенский и другие товарищи нашли наши требования слишком завышенными и доложили И. В. Сталину, что заявку на 1941 год следует удовлетворить максимум на 20 процентов. Эти предложения были утверждены. Однако после повторных докладов И.В.Сталин распорядился издать специальное постановление о производстве значительно большего количества боеприпасов во второй половине 1941-го — начале 1942 года“.[196] Кроме того, в конце мая Генеральный штаб дал указание командующим войсками военных округов срочно приступить к подготовке командных пунктов. 4 июня Политбюро ЦК ВКП(б) постановило увеличить численность Красной Армии по мирному времени на 120 695 человек и по военному времени на 239 566 человек.

Тем временем по линии разведки тревожных сообщений поступало все больше. 29 мая Главное разведывательное управление РККА получило телеграфное донесение военного атташе из Бухареста, в котором он характеризует господствующие настроения: „…Война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита наголову в кратчайший срок, так как Красная Армия со своим устаревшим броневым оружием и устаревшей авиацией не будет в состоянии устоять перед наступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко ее превосходит. В немецких посвященных кругах нет ни одного человека, который имел хотя бы малейшее сомнение в немедленной победе над СССР“.[197]

Руководство вермахта, не опасаясь серьезных действий со стороны западных противников и не сомневаясь в своей быстрой победе над Советским Союзом, сосредоточило свои главные силы на всем протяжении от Балтийского до Черного моря. По оценкам Жукова, „к июню 1941 года Германия довела общую численность войск до 8 миллионов 500 тысяч человек, увеличив ее с 1940 года на 3 миллиона 550 тысяч человек, то есть до 214 дивизий. У нас к июню с учетом призыва дополнительных контингентов в вооруженных силах было свыше 5 миллионов человек. Наиболее массовые перевозки войск на восток гитлеровское командование начало проводить с 25 мая 1941 года. К этому времени железные дороги немцами были переведены на график максимального движения. Всего с 25 мая до середины июня было переброшено ближе к границам Советского Союза 47 немецких дивизий, из них 28 танковых и моторизованных. Гитлер считал, что настал выгодный момент для нападения на Советский Союз“.[198]

А оборонная инициатива советского военного руководства по-прежнему сковывалась позицией Сталина. Так, в начале июня Военный совет Киевского Особого военного округа по предложению М.П.Кирпоноса принял очень нужное решение о выводе части сил постоянных гарнизонов укрепленных районов в предполье с целью приведения в боевую готовность построенных там дерево-земляных огневых точек. Об этом приказе начальник пограничных войск НКВД Украины Строкач донес Берии, который немедленно передал полученную информацию Сталину. Жукову и Тимошенко был учинен настоящий разнос. Предупредив их об ответственности за последствия, Сталин категорически запретил производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи без его личного указания. Жуков вынужден телеграфировать Кирпоносу: „Донесите для доклада народному комиссару обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такие действия могут немедленно спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чреваты всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение“.[199] На следующий день Жуков предписал всем командующим западными приграничными военными округами „полосу предполья без особого на то приказания полевыми и УРовскими частями не занимать, а охрану сооружений предполья организовать службой часовых и патрулированием“.[200] Командующие войсками приграничных округов М.П.Кирпонос, Д.Г.Павлов и Ф.И.Кузнецов по указанию Сталина были вызваны в Москву, где получили от Тимошенко и Жукова строжайшие указания о бдительности и недопущении поводов для провокации немцев на вооруженное столкновение с советскими войсками.

Отнюдь не на все донесения разведки Сталин реагировал скептически. Так, полученные 12 июня сведения из Берлина настолько встревожили его, что Жуков получил возможность в тот же день направить директиву командующим войсками приграничных военных округов с указанием с 12 по 15 июня вывести дивизии, расположенные в глубине, ближе к государственной границе. Командующий Киевским Особым военным округом генерал Кирпонос приказал стрелковым дивизиям, расположенным в глубине, начать выдвижение в полном составе, но без мобилизационных запасов в 20 часов 18 июня. В Западном Особом военном округе командиры стрелковых корпусов и дивизий получили устные распоряжения на выдвижение из глубины ближе к границе. 13 июня Жуков и Тимошенко попросили разрешения у Сталина привести войска приграничных округов в полную боевую готовность и развернуть первые эшелоны по плану прикрытия. Сталин обещал подумать.