Джефри Робинсон - Ямани: Взгляд из-за кулис Страница 64

По некоторым данным, террористы получили миллион долларов до операции и должны были получить столько же потом.

Что касается дальнейшей судьбы Карлоса, то, по утверждению Пейна, он вскоре перебрался из Алжира в Аден.

— Ему в то время трудно было найти лучших друзей.

Известно, что Вади Хаддад — который во время захвата заложников находился в Багдаде — также имел дом в Адене.

Впрочем, это может быть простым совпадением, так как, по мнению Пейна, Аден был едва ли не единственным приемлемым вариантом.

— При ближайшем рассмотрении понимаешь: у Карлоса был не слишком богатый выбор. Алжирцы хотели от него избавиться, а отправившись к Каддафи, он поставил бы себя в сложное положение. На Каддафи абсолютно нельзя положиться. Только что он был вашим лучшим другом, а спустя минуту говорит: соблаговолите удалиться. Может быть, он и вовсе не пожелал бы принять Карлоса, потому что задолжал ему. Насколько мне известно, с деньгами Каддафи расстается очень неохотно. Во всяком случае, я не слишком доверяю всем этим россказням о том, как он заплатил миллион фунтов одной банде, два миллиона фунтов другой, и так далее. Он, возможно, щедр на посулы, но частенько забывает платить по счетам — тому очень много доказательств.

Кажется, Карлос вновь промелькнул на поверхности в 1984 г., когда в Германии велись допросы Габриэлы Крохер-Тидерман, которая отбывала пятнадцатилетнее тюремное заключение в Швейцарии за нападение на сотрудников пограничной службы в 1977 г., Карлос (или человек, называвший себя Карлосом) потребовал прервать дознание; в противном случае он грозил убить германского министра внутренних дел.

Говорили также, что он был причастен к взрыву на марсельском железнодорожном вокзале Сен-Шарль в январе 1984 г.

Но время от времени появляются сообщения, что Карлоса больше нет в  живых.

— Судьба Карлоса — одна из самых больших загадок, — говорит Пейн. — Все время приходится ловить какие-то обрывки, крупицы сведений, поступающих из самых разных источников. Недавно из Израиля сообщили, что одна из палестинских группировок убила Карлоса, потому что тот слишком много знал. Но каких-либо подтверждений не последовало. Напротив, из источника в Западной Германии мне стало известно, что Карлос живет в Триполи и недавно женился. Даже свадьбу сыграл — вы только подумайте!

Примерно через год после захвата заложников австрийская полиция при участии саудовской разведки завершила обработку материалов по этому делу. К их числу относилась и запись беседы между раненым немецким террористом и австрийскими властями.

Немец рассказал о споре, который возник между террористами, когда решался вопрос, кому убивать Ямани и Амузегара. Никто не возражал против второй части работы. Все были готовы прикончить Амузегара. Но оставался вопрос: кто убьет Ямани? Все отказались. Выбор пал на Карлоса. Было решено, что это должен сделать вожак.

Вскоре египетская газета «Акбар Эль Йоум» сообщила, что, по имеющимся у нее сведениям, план нападения на ОПЕК был разработан и полностью финансировался Каддафи при поддержке Жоржа Хабаша и НФОП.

Как выяснилось, во время захвата заложников Хабаш находился в Триполи.

Правительства некоторых стран получили неопровержимую информацию, подтверждавшую, что операцию финансировал Каддафи.

На вопрос, правда ли это, Ямани отвечает уклончиво:

— Я не знаю, сколько получил каждый террорист.

— Но вы знаете по крайней мере, кто им платил?

Ямани мгновение молчит, а потом утвердительно кивает:

— Тот, кого вы подозреваете больше других.

Заговор братьев Судаири

Кронпринц Фахд искусно низвел короля Халеда до положения чисто номинального лидера. Но Ямани, вопреки общим ожиданиям, сохранил за собой должность министра нефти.

Минул 1975‑й и начался 1976 год, а Ямани, как и прежде, определял совместно с Фахдом нефтяную политику государства, все более упрочивая свою репутацию политического долгожителя.

— Существовало множество самых разных причин, по которым Ямани был не слишком желательной фигурой для одного из центральных постов в правительстве, — указывает сэр Джеймс Крейг, бывший английский посол в Саудовской Аравии. — Одна из них, возможно, та, что Ямани был уроженцем Хиджаза, человеком «с запада». Помню, я разговаривал как-то со старым приятелем, который занимал высокий пост в саудовской Национальной гвардии, и он сказал мне: «С вами, послами, всегда происходит одно и то же. Вы живете в Джидде и имеете дело исключительно с хиджазцами. И думаете, что знаете Саудовскую Аравию. На самом деле это иллюзия. Я знаю, с кем вы общаетесь, — с людьми типа Ямани. Но это не настоящие саудовцы. Вот я — настоящий саудовец, потому что я родился в Неджде». Нам это знакомо по Англии. На севере — скажем, в Норчестере, — все до единого убеждены, что лондонцы изнежены, развязны и выше всего ставят собственную выгоду. Ну а в Неджде вам скажут, что все хиджазцы — городские жулики и более ненадежных людей не отыскать во всем королевстве.

Конечно, говорит Крейг, хиджазцы платят жителям Неджда той же монетой, называя Эр-Рияд «примитивным захолустным городишком где-то там, в пустыне».

Фейсал проводил большую часть времени в Хиджазе.

Халед, Фахд и родные братья Фахда предпочитали Неджд.

— Может быть, это одна из причин, — говорит Крейг, в силу которых после смерти Фейсала положение Ямани оказалось под угрозой.

Другой причиной была зависть.

Это невозможно отрицать. Все, кто хоть сколько-нибудь знаком с жизнью саудовской королевской семьи знают, что и Фахд, и Султан, и Салман испытывали к Ямани вполне естественную неприязнь.

Если Фахду от рождения свойственна крайняя мнительность и ревнивое отношение к чужому успеху, если он склонен к колебаниям и неуклюж, то Ямани блестяще одарен и исполнен уверенности в себе. Если Султан был любимым младшим братом Фейсала и часто сопровождал его в поездках, то Ямани был его «приемным сыном» и, по-видимому, наиболее близким советником. Если Салмана часто называют самым популярным человеком в стране — говорят даже, что, если бы после смерти Фейсала были проведены выборы короля, победил бы именно Салман, — то во всем остальном мире самым знаменитым саудовцем столетия считают Ямани.

Ни один из принцев не получил систематического образования и не обладает широким кругозором: Ямани и тут может дать им всем большую фору.

— Как бы сильно ни раздражал Ямани таких людей, как Фахд, Султан или Салман, они не выражали этих чувств при жизни Фейсала, — делится своими наблюдениями сэр Алан Ротни, бывший английский посол в Саудовской Аравии. — Во всяком случае, открыто. Фейсал бы этого не потерпел. Все козни он видел насквозь. Но после его смерти у братьев уже не было причин скрывать свое раздражение.